– А потом кто-то разбил мою фотографию в рамке. – Маргарита наклонилась к самому его лицу и добавила шепотом: – Я видела тень!

На мгновение Корж почувствовал, будто летит кувырком в пропасть. Он вцепился в край ступеньки, судорожно глотнул воздух и, более не пытаясь сдерживаться, припал губами к горячим губам девушки.

Та отстранилась и удивленно заморгала:

– Ты не слушаешь меня?

Сашка перевел дыхание, тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, и пробормотал:

– Слушаю, конечно… Только ерунда все это, Ритка…

Ее глаза расширились:

– Ерунда?! Поиск убийцы не стоит твоего внимания? Ты считаешь его пустой тратой времени, а мои страхи – бредом истерички? Или ты думаешь, что мне все померещилось, что я сумасшедшая?

– Ты совершенно нормальная, – заверил Корж. – Просто устала. Когда ты последний раз была в отпуске? Два года назад? Три?

Маргарита не верила своим ушам. Сашка Корж – ее лучший друг, защита и опора – даже не встревожился за нее. Больше того, он, наверное, даже половину не расслышал из того, о чем она ему сейчас взволнованно говорила. Что это? Небрежение? Усталость? Или просто цинизм, которым заразила его профессия?

– Ладно. – Он махнул рукой. – Прости. Я лишь хотел сказать, что, как мне известно из опыта, большая часть подобных происшествий яйца выеденного не стоит. Всему виной страхи, усталость, служебные интриги, кулуарные сплетни… – Заметив, что Маргарита собирается возразить, он поспешно закончил: – Но ты не волнуйся. Можешь мне довериться, я тебя в обиду не дам! Если что узнаю – на куски порву злопыхателя твоего.

Несколько минут они сидели молча. Огромная синюшно-белая луна, тяжело оттолкнувшись от колючей верхушки леса, повисла у них над головами наподобие многотонной тарелки. Вырвавшийся из заточения теплый ветер толкал ее кулаком, и она подрагивала на небесной подставке, проливая на землю печальный свет. Двор и крыльцо тонули в этом мертвенно-бледном свете, теряя контрастность, как на экране черно-белого телевизора, в котором бунтует доживающий последние часы кинескоп. Мужчина и женщина казались друг другу нарисованными искусной, но печальной светотенью.

– Могу я тебя спросить о чем-то как друга? – Маргарита, поколебавшись, решила, что имеет право рассчитывать на Сашкину откровенность. – Поверь, мне очень неприятно задавать вопросы, которые похожи на городские сплетни, но мне кажется, мы заслуживаем того, чтобы быть честными друг с другом.

– Валяй, – разрешил тот и добавил, пряча горькую усмешку: – Я тебя никогда не обманывал. И не предавал…

– Говорят, что ты… – Маргарита вдруг смутилась. – Прости, это звучит глупо и даже мерзко… Но говорят, что ты… мздоимец.

Корж расхохотался так, что чуть не свалился со ступеньки.

– Что… ты говоришь?! Прямо вот так и говорят?

Она часто заморгала, и в матовом лунном свете было видно, как дрожат ее ресницы.

– Да, Саша… Говорят, что обложил данью коммерсантов, а тем некуда деваться…

– Что ты говоришь! – фыркнул он. – Прямо некуда деваться?

Маргарита совсем стушевалась.

– Говорят, что милиция не может поймать «псов», потому что с ними в сговоре.

– Ишь ты! – театрально изумился Корж и вдруг перестал смеяться. – Язык бы отрезал болтунам!

Маргарита просияла.

– Значит, это все неправда? – спросила она.

– Вранье! – подтвердил Сашка и достал из кармана пачку сигарет. – Когда я лично поймаю «псов», ты сама в этом убедишься. А я поймаю, будь уверена. Мне на роду написан фарт.

– Я верю, – кивнула девушка. – И тебе, и в тебя…

Он усмехнулся, засунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой. На миг его лицо осветилось желтоватым пламенем, но тут же опять провалилось в темноту.

– Что же касается коммерсантов, здесь не все так просто… Здесь мы друг друга не поймем.

– Почему? – нахмурилась Маргарита. – Разве мы говорим на разных языках?

– Именно! – подтвердил Корж, небрежно выпуская тонкую струйку дыма. – То, что у тебя однозначно черное, у всех остальных людей может быть и черным, и белым, и серым.

– Действительно, – согласилась девушка. – Трудно найти общий язык с человеком, который на черное говорит белое, и наоборот.

– Пойми, чудачка! То, что хорошо для коммерса, – не всегда благо для других. И то, что плохо для него, – не всегда худо для нас. Ты ведь как считаешь: если коммерсант жалуется на милицию, значит, она плохая, если коммерсант ладит с ней – опять же скверно!

– Я считаю, что и милиция, и бизнес должны жить по закону, а не ладить друг с другом.

– Тебе уже скоро четверть века, Марго, а ты наивная какая-то, – вздохнул Корж. – Даже инфантильная.

«Опять! – пронеслось у нее в голове. – Не только Журналов, оказывается, так считает».

– Тебе не приходило в голову, дуреха, – продолжал Сашка, – что коммерсант, не укравший, не обманувший, не схитривший, – просто лузер? Его дела никогда не пойдут в гору. Закон бизнеса. У такого соответственно ни с законом, ни с милицией проблем нету. И какой с него прок окружающим? Какой прок государству?