Джоанна ощутила неожиданный прилив сочувствия к девушке. Бедная Кэти! Она не сказала это прямо, но ведь наверняка завидовала своим подругам, у которых были более дружные семьи, чем у нее. Джоанне это было знакомо. Когда она была в возрасте Кэти, ей тоже хотелось иметь любящую, дружную семью.

— Ну, я знаю многих актрис, которые очень счастливы в личной жизни, — оживленно сказала Джоанна. — Но по какой-то непонятной причине в прессе больше пишут о тех, кто несчастлив!

Кэти откинулась на спинку кресла и посмотрела в небо.

— Интересно, каково быть безумно влюбленной? — задумчиво произнесла она. — Ты когда-нибудь была влюблена, Джоанна?

— Влюбленность так же относительна, как и счастье, — вдруг раздался у них за спиной голос Чарльза.

«Наверное, он стоял там с самого начала разговора», — подумала Джоанна.

— Так что же ты ответишь, Джоанна? — спросил он, усаживаясь напротив них в кресло.

Но Кэти спасла ее от ответа.

— Могу поклясться, что многие влюблялись в тебя, Джоанна, — заявила она и, глубоко вздохнув, добавила: — Как бы мне хотелось иметь рыжие волосы и красивые ноги.

Джоанна засмеялась.

— А чем плохи твои ноги, можно узнать?

— Слишком худые. А волосы у меня — как жеваная веревка.

— Вовсе нет, — возразила Джоанна. — Они у тебя очень красивого медового цвета. А если тебе захочется изменить оттенок, ты можешь воспользоваться рыжей или даже черной краской. А у тех, кто родился с рыжими волосами, нет такой возможности.

Миссис Ховард принесла им прохладительные напитки и сэндвичи. Ни у кого не было аппетита, но до ужина было еще долго.

— Ах да, чуть не забыл, — обратился Чарльз к Джоанне. — Элис убирала твою комнату в Мере-Хаузе и нашла вот это в одном из дальних ящиков. Ты не хватилась их?

И он протянул ей кожаный футляр с прощальным подарком Ива.

Джоанна покраснела.

— Спасибо. Я не заметила, что оставила их там, — коротко ответила она.

— Ой, что это? Драгоценности? Можно посмотреть? — заинтересовалась Кэти.

Джоанна секунду помедлила, затем передала ей коробочку.

— Здорово! Какие красивые. Неужели это настоящие сапфиры? — воскликнула Кэти.

— Конечно! — подтвердил Чарльз, остановив насмешливый взгляд на лице Джоанны.

— Я не знала, что ты так много зарабатываешь, — объяснила Кэти свои сомнения. Тут ей в голову пришла другая мысль. — Наверное, это подарок одного из твоих поклонников? Какого-нибудь влюбленного французского миллионера, вроде того, что каждый день присылал одной актрисе две дюжины красных роз. Об этом писали в журнале. Когда он умер — я имею в виду миллионера, — он оставил такое завещание, чтобы она каждый день получала две дюжины белых орхидей. Он, наверное, был безумно влюблен в нее. — Кэти еще раз посмотрела на серьги. — Слушай, а можно мне их примерить… хоть на секунду.

— Пожалуйста, — ответила Джоанна, улыбнувшись нерешительности в голосе Кэти. Она достала из сумочки зеркальце, чтобы девушка могла увидеть, как на ней выглядят сапфиры.

— На мне они не смотрятся, — разочарованно протянула Кэти. — У меня неподходящее лицо для сапфиров. Ты должна надеть их, Джоанна. Не понимаю, почему ты не надела их тогда на прием.

— Нет, я думаю, не стоит мне сейчас этого делать, — уклончиво произнесла Джоанна. — Настоящие драгоценности не смотрятся при дневном свете… к тому же эти мне просто не подходят.

По какой-то необъяснимой причине она не могла себя заставить надеть эти серьги при Чарльзе.

В девять часов Чарльз посоветовал Кэти пораньше лечь спать. Неожиданно девушка обратилась к Джоанне.

— Мне так не хочется, чтобы ты уезжала в Лондон, Джоанна. Не могла бы ты сказать им, что не хочешь выступать! И осталась бы с нами, а?

Джоанна отвернулась от окна, через которое наблюдала за полетом ласточек.

— Мне бы тоже хотелось остаться, — тихо сказала она, — но у меня контракт. К тому же, как я буду зарабатывать на жизнь, если останусь в Мерефилде?

Кэти задумчиво почесала затылок. Она хотела что-то сказать, но передумала. Наконец, она произнесла:

— Да, я понимаю, здесь это невозможно. Ну, ладно… спокойной ночи.

Когда она ушла, наступило долгое молчание. Чарльз был увлечен своей книгой, а Джоанна опять вернулась к окну. В последнее время между ними не было стычек, но она понимала, что такое затишье вызвано лишь тем, что все они еще под впечатлением смерти бабушки.

— Ты и в самом деле хотела бы остаться здесь? — вдруг спросил Чарльз.