– М-мистика какая-то! Кто он вообще такой?

– Не знаю. Очевидно одно: он использовал меня, чтобы спровоцировать Коновалова-младшего на активные действия. Из этого я и исходил.

Петя посмотрел на элитный дом:

– Не хочешь сходить к Коновалову и п-посмотреть, что там творится?

– Вряд ли это имеет какой-то смысл, – сказал Глеб. – Мы с тобой видели Лицедея в деле. Думаю, оба Коноваловы – и отец, и сын – уже мертвы.

Петя хмуро посмотрел на Корсака:

– Ты знал, что так б-будет?

– Нет. Я был уверен, что у Коновалова хорошие телохранители. Я ошибся. – Глеб вынул из кармана мобильник и набрал номер «Скорой»: – Добрый вечер! Здесь человек ранен… Да, ранен серьезно. Записывайте адрес… – Глеб продиктовал адрес Коноваловых, отключил телефон, размахнулся и зашвырнул его в реку.

– Тебя в-вычислят, – сказал Петя.

– Телефон не зарегистрирован, сим-карта – тоже.

– Журналистские штучки?

– Угу.

Глеб поднялся с бордюра, прошел к машине, дверцы которой были по-прежнему распахнуты, и взял с заднего сиденья стальную коробку.

Петя напряженно следил за ним. Глеб отомкнул замки стальной коробки, откинул торцевую пружинную крышку и, перевернув коробку, выкатил на ладонь небольшой темный прямоугольный предмет.

– Что это? – с любопытством спросил Давыдов.

– Книга, – ответил Глеб.

Он осмотрел кожаную обложку с золотым тиснением, пролистал книгу, изучая страницы. Закрыл ее и передал Пете. Подождал, пока тот осмотрит обложку и страницы, и спросил:

– Что думаешь?

Давыдов изучал книгу с жадным любопытством. В уголках его губ залегли печальные складки, непроизвольная улыбка выглядела какой-то ностальгической. Казалось, он искал в старинной книге отпечаток своего собственного прошлого.

– Текст д-древнеславянский, – сказал Петя после паузы. – «Чернокнижие» Антона Хониата… Век этак п-пятнадцатый, я полагаю, хотя дата затерта.

Глеб пыхнул сигаретным дымом:

– Да, похоже на то.

– Сохранность хорошая. Даже очень… Полагаю, на аукционе ее можно было бы п-продать тысяч за сто зеленых. Слушай, какого черта Лицедею понадобилась эта д-дьявольщина?

– Не знаю.

Петя помолчал пару секунд и спросил:

– Думаешь, Черновец и Коновалов были знакомы?

– То, что они были знакомы, – безусловно. Бизнес и все такое… Но связывало ли их еще что-нибудь – вопрос! – Глеб кивнул на книгу. – Думаю, эта вещица поможет нам на него ответить.

Глеб повернулся к реке и зашвырнул стальную коробку в воду. Открыл холщовую сумку и бережно опустил в нее книгу. Взглянул на друга и сказал:

– Нужно стереть наши отпечатки с дверей машины.

Давыдов поднялся на ноги, достал из кармана платок и шагнул к машине.

– Петь! – окликнул его Глеб.

– Что?

– Спасибо, что поверил в мои бредни.

– Не за что. – Петя потрогал пальцами затылок, поморщился и добавил: – Ты ведь верил в мои, когда меня забрали в д-дурдом и объявили сумасшедшим [5] .

– Не такие уж это были бредни.

– Ты был единственным, кто так считал.

Утром следующего дня журналист Глеб Корсак остановился возле букинистического магазина «Древности» на Остоженке. Митьку, Машиного сына, он еще загодя отвез к Толе Волохову, а ночь, опасаясь нападения Лицедея, провел в гостинице. Глеб рассчитывал, что, пока «Чернокнижие» находится у него, Лицедей не тронет Машу.

Он толкнул тяжелую дверь. Старомодно звякнул колокольчик. Букинистическая лавка полностью оправдывала свое название и статус. Прилавок из мореного дуба, дубовые стеллажи, забитые древними книгами. На тумбе – стопка старинных гравюр, рядом – два дубовых картотечных шкафа с латунными ручками и латунными алфавитными квадратиками.

На стенах висели жанровые гравюры Хогарта и несколько старинных карт.

Букинист Ройзман, с которым Глебу и прежде приходилось встречаться, стоял у стола. Это был сутулый шестидесятилетний мужчина. Седые волосы ежиком, сухое носатое лицо, одет в серую шерстяную кофту, белую рубашку и серые брюки.

– Здравствуйте, Ефим Осипович! – поприветствовал его Глеб.

Букинист взглянул на него черными цепкими глазами.

– И вам не хворать, – немного грассируя, отозвался он. – Глеб Корсак, если не ошибаюсь?

– Он самый. – Глеб кивнул на компьютер-лэптоп, стоявший на прилавке: – А вы, я вижу, решили идти в ногу с прогрессом?

– Шел бы, да ноги уже не те, – усмехнулся букинист. – Компьютер – собственность моего племянника. Парень дал мне его для ознакомления, но боюсь, что науку мне уже не одолеть. Я – часть старого мира. Того, который затонул, наткнувшись на айсберг техносовременности. А все это… – Букинист обвел рукою полки с книгами. – Обломки кораблекрушения.