Дробь ударила мутанта по спине и, прошуршав по его толстой шкуре, рикошетом разлетелась по кустам. Мой залп для этой туши был значим не более, чем дорожные знаки для зайцев. Я перехватил обрез левой рукой сверху и, матерясь на горячий ствол, прыгнул навстречу кабану. Дробовик уперся в горб секача, и я перелетел через него, как в детстве через спины дворовых товарищей, когда играл с ними в чехарду. Правда, товарищи при этом не брыкались, подбрасывая меня на несколько метров вверх, и я потом не летел еще метров пять по инерции с последующей жесткой посадкой в кустарниковых ветках, меньше всего на свете похожих на пуховую перину или сугроб свежевыпавшего снега.

Сорванный ветками капюшон слетел с головы, а повязка сползла с лица. Я упал и растянулся в зарослях, с забитым осенними листьями ртом. А кабан на полном скаку, воинственно задрав куцый хвостик, влетел прямехонько в «карусель». Раздался пронзительный визг, секача оторвало от земли, стремительно раскрутило и буквально взорвало. И благо что я лежал, иначе бы меня с ног до головы окатило кабаньими потрохами. В этот момент я приподнял голову, и мне точно в лоб прилетело копыто. Перед глазами на несколько секунд средь бела дня засияли звезды.

С трудом я поднялся на ноги и, пошатываясь, убежал подальше от этого места. Предсмертный визг животного был, наверное, слышен за несколько километров, и ждать, пока что-то или кто-то наведается сюда пожевать мясной нарезки, просто глупо.

Руки уже отработанными и привычными движениями перезарядили обрез. Детектор молчал, и я немного ускорился. Впереди замаячили просветы между кустами и, обогнув еще несколько «трамплинов», я залег под крайним одиноким кустиком. Передо мной простиралась дорога, не шоссе, конечно, но и не деревенский проселок. Судя по карте, этот путь ведет точно к пометке на моей карте. Вон уже виднеются здания комплекса за забором. По словам деда, это была заброшенная база зенитчиков. Ну, глянем, что там завалялось.

Неровное, изрытое выбоинами дорожное покрытие медленно стелилось под ноги, изредка потрескивал счетчик уровня радиации, отмечая очаги повышенного фона. Но я уже не обходил эти зонки десятой дорогой, а старался быстро пересечь зараженное пространство. На поясе висела «медуза», и если верить старику, она могла с легкостью справиться с излишком микрорентген.

Один раз на дорогу выбежали собаки. Я юркнул в придорожную канаву и лежал там, пока их отдаленный лай не стих. Потом выполз наружу и, пригнувшись, отправился дальше. Добравшись до самого забора комплекса, я глянул внутрь огороженного пространства и — обалдел… По территории части ходили люди. Это были военные. Я упал лицом вниз на землю. Ай, дед, вот удружил! Легкий способ, значит, на оружие разжиться? И как еще меня снайпер не снял на подходе к комплексу? Теперь нужно притвориться бревном и тихонечко, незаметненько отползать отсюда.

Я ме-едленно приподнял голову и присмотрелся. Один из военных только что присел на крыло стоявшей там УАЗовской «таблетки» и достал из кармана пачку сигарет. К нему подошел второй, скорее всего пьяный, потому что его походка была уж слишком разболтанной, вразвалочку. Сидевший солдатик молча поднял руку и протянул ему пачку. Тот взял ее и так, держа в поднятой конечности сигареты, как какой-то факел, пошатываясь, отправился дальше по двору.

Стоп! Похоже, местные вояки больны уже знакомой болезнью. Это зомби, мать их! От сердца отлегло. Тупое мясо с самым навороченным автоматом не идет ни в какое сравнение с человеком разумным, вооруженным простеньким пистолетом. Я воспрянул духом. Эх, я ж так сейчас фрагов [11] набью тьму-тьмущую и стволы с трупов поснимаю! А заодно и по помещениям прошвырнусь, наверняка на военной базе что-нибудь полезное завалялось.

Решив, что лучше сначала прочесать помещения и занять удобную огневую позицию, прежде чем устраивать дезматч, [12] я просочился на территорию части.

Если не привлекать внимание этих отупевших созданий, то можно было пройти через территорию всей части без единого выстрела. Главное, вовремя падать на землю и притворяться ветошью, тогда эти вояки с выжженными мозгами могут буквально по твоей спине пройтись и ничего не заметить. По крайней мере, такое мне про зомби дедуля Михей чесал долгими вечерами после утомительных тренировок, и не верить учителю причины не было.

Выждав удачный момент, когда все ближайшие зомби повернулись ко мне спинами, я пересек открытое пространство и метнулся в тень стены какой-то длинной постройки. Вероятно, это была казарма. Тихо прошуршав курткой по всей ее длине, я прополз до дверного проема на торце здания. Дверь отсутствовала, и я юркнул внутрь.

Это был какой-то кабинет. Старая карта на стене, истлевшие бумаги на единственном обшарпанном столе. И тишина. Помещение ничем не отличалось от всех остальных, таких же заброшенных и облезлых. Пол был усеян мусором, какими-то бумагами и обломками мебели. Окурков, пустых консервных банок, старых матрасов и прочих следов сталкерской жизнедеятельности здесь не было. Тем лучше, возможно, здесь осталось что-то ценное.

Первая находка ждала меня именно в этом обшарпанном столике. В дальнем углу выдвижного ящика, под сгнившими старыми отчетами, в истлевшей коробочке лежала кучка патронов к ПМке. Не найдя больше ничего, я сгреб их в карман и отправился дальше.

Вскинув перед собой дробовик, я аккуратно прошел еще один кабинет и гуськом двинулся вдоль казармы. Два ствола высматривали все окна, дверные проемы и прочие места, откуда могло появиться шатающееся тело забредшего сюда андэда. В ближнем бою мой обрез давал фору всем «калашам», вместе взятым, и одного его сдвоенного выстрела должно было хватить, чтобы из зомби сделать всадника без головы. Точнее, пехотинца без головы.