Алферьев Е. Е.
Шрифт:
4-го марта Государь пришел в последний раз в генерал-квартирмейстерскую часть для принятия доклада генерала Алексеева о положении на фронтах. Вот, что говорит об этом докладе ген. К-ий, присутствовавший на нем, вместе с ген. Лукомским, по службе:
“Спокойно, внимательно слушал Государь ген. Алексеева, который вначале волновался, спешил и только через несколько минут, под влиянием вопросов Его Величества, замечаний и указаний, стал докладывать как всегда. Государь припоминал фронт поразительно точно, указывая на части войск, фамилии начальников и характерные особенности того или другого места боевой линии. А ведь она тянулась чуть ли не на 3000 верст!
“Я не мог оторвать от Царя глаз”, говорил ген. К-ий – этот сдержанный и холодный человек. “Сколько должно было быть силы воли у Государя, чтобы полтора часа слушать в последний раз доклад о великой войне. Ведь Государь, нечего скрывать, относился к боевым операциям не только сознательно, но Он ими руководил и давал указания ген. Алексееву. И все это оборвать, кончить, помимо Своей воли, отлично понимая, что от этого наверное дела наши пойдут хуже”. “Только перед тем, как оставить всех нас, Государь как будто взволновался и голосом более тихим, чем всегда, и более сердечным, сказал, что Ему тяжело расставаться с нами и грустно в последний раз быть на докладе, “но видно, воля Божия – сильнее Моей воли” (Ставка Верховного Главнокомандующего. Два приказа Государя Императора Николая II. Рассказ очевидца. “Русская Летo-пись”, кн. I. Париж, 1921. Стр. 168-169).
Вечером 7 марта Государь собственноручно, как Он это делал всегда, написал Свой замечательный прощальный приказ к армии и флоту, датированный следующим днем. Вот текст этого документа, полного исторической красоты и благородства:
“В последний раз обращаюсь к Вам, горячо любимые мною войска. После отречения мною за себя и за сына моего от Престола Российского, власть передана Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему. Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия. Да поможет Бог и Вам, доблестные войска, отстоять нашу Родину от злого врага. В продолжении двух с половиной лет Вы несли ежечасно тяжелую боевую службу, много пролито крови, много сделано усилий и уже близок час, когда Россия, связанная со своими доблестными союзниками одним общим стремлением к победе, сломит последнее усилие противника. Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы.
Кто думает о мире, кто желает его – тот измен ник Отечества, его предатель. Знаю, что каждый честный воин так мыслит. Исполняйте же Ваш долг, защищайте доблестно нашу Великую Родину, повинуйтесь Временному Правительству, слушайтесь Ваших начальников, помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу.
Твердо верю, что не угасла в Ваших сердцах беспредельная любовь к нашей Великой Родине. Да благословит Вас Господь Бог и да ведет Вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий.
Николай.
8-го марта 1917 г. – Ставка”
(Русская Летопись, кн. I, op. cit, стр. 170).
Но эти великие слова Государя к Его армии не были допущены к войскам революционными главарями, свергшими своего Царя. Ген. Алексеев, не будучи вообще подчиненным Военному Министру, подобострастно протелеграфировал своему другу, новому главе Военного Министерства Гучкову, что Государь написал прощальное слово к войскам. В ответ на это сообщение, в Ставку пришла телеграмма с воспрещением печатать и распространять прощальный указ Царя. Давний злобный враг и интриган против Государя, один из главарей революционеров, с первых же часов, добравшись до власти, совершает гнусный и подлый поступок, не допуская слова Государя до русских солдат. Алексеев и Гучков, совершив переворот и измену, очевидно, боялись, что слово Царя западет в душу солдата, произведет смущение и может вызвать ропот, негодование и волнение на фронте. Они опасались, что армия не на стороне изменников.
Этот эпизод с полной ясностью показывает, к каким недостойным, мелким людям принадлежали революционные вожаки, к которым перешла власть в дни величайшей войны.
Этот дивный, святой приказ Императора Николая Александровича к Своим войскам, а через них и ко всей России, не по вине Государя не дошедший до нее, запечатлен теперь праведной кровью Царя-Мученика, принявшего смерть, но не ставшего изменником Своего Отечества и до конца сохранившего верность Своим союзникам, которые также Ему изменили и ликовали по поводу Его свержения, получив за то от Господа в свое время должное возмездие (Ibidem, стр. 169-171).
Утром на следующий день, в среду 8-го марта, Государь прощался со всеми чинами Своего штаба, начиная со старших до самых низших. Все собрались в большом зале Управления дежурного генерала. Государь говорил ровным голосом, ясно, отчетливо, с глубоким сердечным вниманием. Его простые слова глубоко западали в душу. Всем было невообразимо тяжело. Закончив Свои прощальные слова, Его Величество начал обходить присутствовавших, каждому подавая руку. Нервное напряжение в зале достигло предела. Многие плакали. Некоторые не могли сдержать рыданий, двое или трое упали в обморок. “Стоявший рядом со мною на вытяжку рослый конвоец” – рассказывает очевидец – “неожиданно как-то странно охнул и, как сноп, рухнулся во весь рост на пол”… Общая атмосфера в зале настолько накалилась, стала настолько мучительной, что Государь, – то ли поддаваясь всеобщему настроению, несмотря на Свое сверхчеловеческое самообладание, то ли не желая подвергать присутствовавших дальнейшей нравственной пытке, – прекратил обход и быстрыми шагами вышел из зала.
XXI. Арест Государя Императора, Государыни Императрицы и Августейших Детей.
День 8/21 марта 1917 г. будет записан на позорнейшей странице Русской истории. В то время как Государь, вынужденно отрекшийся от Престола и вынужденно покидавший Свою великую миссию Верховного Главнокомандующего российскими вооруженными силами в решительный момент Великой войны, проявил исключительное благородство, всеми силами старался, ради блага России и победы над неприятелем, облегчить задачу Своих преемников – Временному Правительству, состоявшему из Его противников и личных врагов, это последнее навеки заклеймило себя и всех своих приверженцев, издавна подготовлявших свержение исторического государственного строя и работавших на революцию и, наконец, захвативших власть в свои руки, целым рядом позорнейших и низких поступков. Сразу же после сформирования Временного Правительства, это последнее взяло на себя обязательство обеспечить Государю свободный проезд в Царское Село, свободное там пребывание всей Августейшей Семье и, в случае Их желания, беспрепятственный отъезд заграницу. Отрекшись от Престола, Царь обратился с письмом к кн. Львову, вверяя ему, как главе новой власти, Свою судьбу и судьбу Своей Семьи.
Между тем, согласно показаниям благополучно бежавших заграницу бывших членов Временного Правительства (кн. Львов, Керенский, Гучков, Милюков и др. – все масоны), опрошенных судебным следователем Н. А. Соколовым, ведшим следствие по делу об убийстве Царской Семьи (Н. А. Соколов. Убийство Царской Семьи, Буэнос-Айрес, 1969. Стр. 11-12, 270), Временное Правительство уже 7 марта [37] вынесло постановление об аресте Императора и Императрицы. 8-го марта в Могилев прибыли четыре думских депутата для ареста Государя. В телеграмме кн. Львова сообщалось, что они будут сопровождать Государя в Царское Село, как главу правительства, отказавшегося от власти, и что эта их командировка означает проявление внимания к Государю. Это была бессовестная ложь. Как только Государь сел в поезд, эти лица объявили Ему через генерал-адъютанта Алексеева, еще накануне осведомленного об истинной цели их приезда, что Он арестован.
37
Эти показания ложны, что явствует из сопоставления дат отречения Государя, образования Временного Правительства и прибытия в Могилев думских депутатов для ареста Государя. Решение об аресте было принято на первом же – или одном из первых – заседаний этого Правительства, а задумано еще задолго до революции.