Лежа в кровати и проваливаясь в блаженное забвение (спасибо коктейлю из эмбиена с виски), Эверс вдруг подумал, что тирада Элли подействовала на него как-то успокаивающе. Кого еще могли подослать к нему эти неведомые они? Кто сможет заставить его чувствовать еще хуже? Мать? Отец? Он их любил, да, но не так, как Элли. Мисс Притчетт? Дядя Элмер, который иногда щекотал его до тех пор, пока он не мочился в штаны?

Последнее заставило Эверса улыбнуться. Он поудобнее устроился под одеялом. Нет, самое худшее уже случилось. И пусть завтра на «Тропе» намечается еще одно отличное противостояние — Джоша Беккета с Джеймсом Шилдсом — смотреть его Эверс не обязан. Он лучше что-нибудь почитает. Ли Чайлда, например. Эверс уже давно присматривался к его книгам.

Но сначала он покончит с Харланом Кобеном. На весь следующий день Эверс погрузился в зеленые, безжалостные пригороды. Когда над Сент-Питерсбергом запылал воскресный закат, ему осталось дочитать еще страниц пятьдесят, но он и не думал останавливаться. Тут зажужжал телефон. Опасливо, словно и не телефон это, а заряженная мышеловка, Эверс взял трубку, посмотрел на дисплей и облегченно вздохнул. Звонил Каз, и если его не свалил сердечный приступ (к которому вполне располагали его лишние тридцать фунтов), то звонил он из Пунта-Горды, а не из загробной жизни.

И все же недавние события сделали Эверса подозрительным. — Каз, это ты?

— А кто ж еще, блин? — прогремел тот. Эверс вздрогнул и отдернул трубку от уха. — Барак, мать его, Обама?

Эверс выдавил из себя смешок. — Нет, просто…

— Что б я так жил! Друг, называется! Взял места в первом ряду, а мне ничего не сказал?!

— Я достал только один билет, — услышал Эверс откуда-то издалека свой собственный голос. Он посмотрел на часы. Двадцать минут девятого. Наверное, уже идет второй иннинг, если только воскресная игра не началась в восемь.

Он потянулся за пультом.

Каз в это время смеялся, как тогда, на школьном дворе. Грубее, правда, но все равно похоже. Да и сам Каз с тех пор особо не изменился, как ни грустно это признавать. — Да ладно, расслабься, я ж тебя подкалываю. Как там видок из первого ряда?

— Отличный, — ответил Эверс, нажав кнопку включения на пульте. По «FOX 13» показывали какой-то старый фильм с Брюсом Уиллисом. Брюс, как всегда, крушил все и вся. Набрав «29», Эверс перешел на ESPN. Шилдс подавал Дастину Педройе, второму бэттеру в списке «Сокс». Игра только началась.

«Не уйти мне от бейсбола», — подумал Эверс.

— Дино? Дино, прием! Ты еще на связи?

— На связи, — ответил Эверс, увеличив звук. Педройя взмахнул битой по мячу, но промахнулся. Толпа взревела, бешено зазвенели коровьи колокольчики, к которым так прикипели болельщики «Скатов». — Педи только что выбили.

— Да ты что?! Я же не слепой, Стиви Уандер! Болелы «Скатов» сегодня на высоте, а?

— И не говори, — вяло ответил Эверс. — Прекрасный вечер для бейсбола.

За биту взялся Адриан Гонзалес. А прямо за ним, в первом ряду, сидел старик, который прекрасно воплощал собой образ перелетной птички с севера, решившей провести последние золотые годы в Солнечной штате. Звали старика Дин Патрик Эверс.

На руке у него красовался нелепый пенопластовый палец, и хотя даже в HD надпись читалась плохо, Эверс знал, что гласит она: «Скаты» #1. Прижав трубку к уху, домашний Эверс таращился на стадионного. Стадионный Эверс смотрел на домашнего, держа в свободной от пенопластового пальца руке точно такой же телефон. В ярости, которую не смог приглушить даже шок, домашний Эверс увидел, что на стадионном Эверсе надета футболка «Скатов». «Никогда, — подумал он, — я же не предатель».

— Вон он ты! — заорал в экстазе Каз. — Помаши ручкой, старина!

Стадионный Эверс поднял пенопластовый палец и чинно им помахал, словно дворником-переростком. Домашний Эверс на автопилоте сделал то же самое свободной от телефона рукой.

— Классная рубашка, Дино, — сказал Каз. — Увидеть тебя в футболке «Скатов» — это как увидеть Дорис Дэй с голыми сиськами. — Он захихикал.

— Пришлось надеть, — ответил Эверс. — Парень, который дал мне билет, настоял на этом. Слушай, мне пора. Пойду, возьму пива и п… бог ты мой, вот это да!

Хорошенько приложившись к мячу, Гонзо запустил его по высокой дуге к дальнему краю поля.

— Выпей и за меня, — крикнул Каз.

— На экране дорогущего эверсова телевизора Гонзалес топал по базам. Наблюдая за ним, Эверс вдруг понял, что ему нужно сделать. Есть только один способ положить конец этой вселенской шутке. В воскресенье вечером центр Сент-Пита обычно пустовал. Если он поймает такси, то приедет на стадион к концу второго иннинга, а, может, и раньше.

— Каз?

— Я здесь, старина.

— Нам стоило получше относиться к Лестеру Эмбри. Или просто оставить его в покое.