Использование советской эмблематики и символики, клише и стереотипов в веселых постмодернистских целях, кинопоказ сталинского «картинья» и «малокартинья», выстраивание целых телепрограмм на пародировании ностальгического чувства, обыгрывание советских ритуалов и церемоний при создании нового театра и кино, реплики советской архитектуры в «лужковской» Москве — все это свидетельства того, что можно назвать восхищенным разрушением. И все это происходило тогда, когда на руинах сталинской эстетики пытались создать нечто сопоставимое — и по масштабам, и по влиянию — с советской культурой. Чтобы понять разницу, вспомним о том, сколь стремительно создалась новая эстетика и какие крупные и талантливейшие художники — в каждом роде и виде искусств — принимали участие в ее формировании. Творческий энтузиазм и стилевая энергия революционного авангарда были пригашены, потом уничтожены, но и следующая волна (советский неоклассицизм в архитектуре, например) впечатляет своими результатами и по сей день. Не меня, не меня, проведшую часть детства, а также отрочество и немножко юность в высотном доме на площади Восстания, ныне Кудринской, — но многих других.

Попытки создать новый Стиль, новую консолидирующую общество художественную идею не увенчались успехом — именно потому, что, сами того не замечая, пародисты-разрушители являлись эпигонами советского стиля. А если не эпигонами, если художниками свободными и цельными, то все равно их самостоятельность была подорвана ранней травмой советского стиля. Собственно говоря, когда я вижу инсталляцию Ильи Кабакова, я отправляюсь обратно в СССР.

P.S. Известный киносценарист как в воду глядел: не прошло после его интервью и полугода, как красный флаг стал официально развеваться над новой российской армией, а восстановленный в правах и чуть подправленный автором сталинский гимн стал главной песней о старом и новом [40] . Таков итог многолетней дискуссии о нашем ужасном советском прошлом. Таков ответ — на слово «совок». Таков ответ реальности на эксплуатацию советской стилистики и символики. Она оказалась гораздо более агрессивно-живучей, чем полагали господа постмодернисты. Они думали, что они ее используют. На самом деле она использовала всех нас.

И рань тысячелетий переживается Россией опять наособицу: буквально накануне нового, 2000 года произошла очередная «рокировочка», переменившая настроение общества и состояние умов. Мир праздновал отдельно — мы, втянутые во внутреннюю политику, следили за новостными программами. Получилось так, что предсказатели обманулись в своих ожиданиях: реальность оказалась гораздо более неожиданной, чем их пророчества.

На каждый Новый год у телевидения — разных причем каналов — есть некий джентльменский набор, которым оно — они — располагает и манипулирует. Почти по каждому каналу, вне зависимости от его политической ориентации, демонстрируются «Карнавальная ночь», «Ирония судьбы», «Москва слезам не верит», то есть сказки и сказочки отечественного кино. Поскольку денег, как теперь водится, никому не хватает — правда, с той разницей, что одним не хватает много, а другим совсем чуть-чуть, — то новых лент на каждый Новый год не напасешься.

Однако к делу.

Так вот, в картине «Москва слезам не верит», советской версии вечного сюжета о Золушке, которая в нашем случае вместо туманного принца вознаграждается мечтой каждой советской женщины в лице киноартиста Баталова, один из героев, телевизионщик-неудачник, произносит таковые слова (цитирую по памяти): «Через двадцать лет не будет ни кино, ни театра, ни книг, а будет одно сплошное телевидение». Слова, что говорить, пророческие, несмотря на то что их дважды произносит герой отрицательный.

Благодаря (?) сплошному телевидению страна получила новогодний сюрприз воочию: отставка «первого президента России» произошла на глазах изумленной публики. На экране. Как бы — на сцене. Театрально — телевизионно. Ведь и все хитрости предпринимались Ельциным (или его очень закрытой командой) для того, чтобы осуществить телевизионную запись «отречения» в самый канун Нового года, да так, чтобы ее демонстрация почти совпала с самим событием. Информация почти слилась с передачей власти. Вернее, так: информация «канализировала» властные изменения.

Получив столь неожиданный «подарок» к празднику, как бы впрямую, но иллюзорно подключившись к решениям власти, страна начала отмечать Новый год. Наступление третьего тысячелетия было смазано — то, что творится дома и сейчас, всегда представляется, да и является, более важным, чем происходящее где-то «вообще» и «везде». А у нас, дома, происходило нечто совсем уж забавное: ведь никто, включая ТВ, к новой и стремительно меняющей расклад сил ситуации подготовлен не-был — и потому дальше ТВ-время пошло вспять. Мир следил за восходом солнца нового тысячелетия — а у нас замелькали по каналам «заготовочки». На самом-то деле главным Дедом Морозом стал Борис Николаевич, а Снегурочкой — Владимир Путин; но кто же знал, что так получится? Отсюда — и конфузы, и накладки, и провалы. А самым серьезным провалом стал Новый год с розыгрышем «жука- фольксвагена» по ранее неоднократно собиравшему симпатии публики НТВ — Евгений Киселев растерял всю свою былую вальяжность, перебивая звонки зрителей, недвусмысленно выражавших свою поддержку совсем не его «герою».

Итак, не то что «карта будней» — «карта праздника» была смазана. И вживую, отчетливо, как на учебном стенде, стало видно (и очевидно): 1) любые заготовленные сценарии, будь то политический или даже празднично-новогодний, для нашей великой страны решительно не годятся; 2) телевидение (и вообще СМИ) все- таки преувеличивает свое влияние и власть — в очередной раз оно (они) оказалось неподготовленным к развитию событий.

Накануне Нового года я получила разосланную, видимо, по редакциям, не скажу книгу, скорее — брошюру, на обложке которой сверху было отпечатано: «Сценарии для России». А пониже символическая, стало быть, картинка: уходящие в дымчатую даль запутанные железнодорожные пути, над которыми висят три циферблата: один — с обозначением цифр, но без стрелок, другой — со стрелками, но без цифр, третий — снабжен и тем и другим. Брошюра подготовлена к печати ИПФ «Оракул- Ключ» (ничего себе названьице), а идея и реализация проекта принадлежат «некоммерческому партнерству менеджеров и предпринимателей Клуб 2015», среди членов которого нахожу такие разные имена, как Мария Арбатова и Леонид Гозман, Даниил Дондурей и Сергей Кириенко, Игорь Клямкин и Отто Лацис, Владимир May и Петр Мостовой, Алексей Подберезкин и Владимир Рыжков… Спонсоры проекта серьезные: Новосибирский жировой комбинат, ОКБ им. Сухого, группа «Сибирский алюминий». Тираж — десять тысяч, неплохой по нынешним временам. А «сценарии» для России представили поочередно Александр Кабаков, Александр Гельман и Денис Драгунский.