Наконец, в качестве начальника военно-морского отдела его штаба, Макарову прислали из Петербурга великого князя Кирилла Владимировича. Иметь в качестве подчиненного «сиятельного князя», не отличавшегося ни умом, ни тактом и обладавшего только великокняжеской спесью, было для Макарова чистым наказанием.

Однако больше всего беспокоила Макарова бездеятельность и небрежность сухопутного командования в подготовке Порт-Артура к обороне. Система береговых батарей продумана не была. Например, к сооружению батарей на горе Ляотешань приступили только после того как неприятельская эскадра обстреляла гавань и город перекидным огнем. Общей сигнализации и службы оповещения также организовано не было. В результате береговые батареи несколько раз обстреляли свои корабли, нанеся им повреждения. А когда Макаров после одного из таких случаев предложил послать на батареи сигнальщиков с кораблей, Стессель ответил отказом. Все вместе взятое вывело из терпения Макарова. У него даже появилось желание уйти в отставку. Но ненадолго. «Ведь за десятком дураков, — думал он, — стоит народ».

Через голову Стесселя Макаров связался с командиром крепостной артиллерии генералом Белым и согласовал с ним вопросы взаимодействия береговой и корабельной артиллерии при отражении атак противника.

Чванливость и спесь, как казалось Макарову, начальника Квантунского укрепленного района Стесселя [133] мешала ему видеть зияющие прорехи в обороне Квантунского полуострова и крепости. Еще когда Макаров в поезде подъезжал к Порт-Артуру, он, предвидя возможность атаки крепости с суши, отметил слабость и неподготовленность русских оборонительных позиций у Кинчжоуского перешейка. Теперь он и в самом Порт-Артуре видел вопиющую беспечность Стесселя и бездеятельность Смирнова, не предпринимавших по существу почти никаких мер к усилению обороны Порт-Артура. Макаров встречается с командиром стрелковой бригады генералом Кондратенко, саперным инженером по образованию, и обсуждает с ним вопросы обороны Порт-Артура. Примечательно, что именно этот умный, энергичный и смелый генерал стал после гибели Макарова душой героической обороны Порт-Артура [134] .

Знакомство с положением дел на суше все больше укрепляло Макарова в мысли о необходимости сосредоточить командование обороной Порт-Артура и всего Квантунского полуострова как с моря, так и с суши, в одних руках. «Стессель на это не способен, — думал Макаров. — Но ведь командовал же обороной Севастополя адмирал Нахимов?»

28 марта в Порт-Артур приехал художник В. В. Верещагин [135] , старый знакомый адмирала. Макаров его встретил и повез смотреть как будут затапливать на рейде торговые суда для защиты входа в Порт-артурскую гавань от японских брандеров. Вскоре Верещагин перебрался к Макарову на «Петропавловск», где адмирал держал свой флагманский флаг.

Наступали решающие дни русско-японской войны.

В течение первых трех месяцев войны центр тяжести всех военных операций почти исключительно сосредоточился на морском театре. Одна сторона всячески пыталась переправить свои войска на материк, другая стремилась этого не допустить. Все усилия японцев были направлены к тому, чтобы уничтожить русский флот по частям или хотя бы ослабить или парализовать его. С этой целью были произведены и пиратские нападения на Порт-Артур и Чемульпо в ночь на 27 января, для этого японцы предприняли отчаянные попытки запереть русскую эскадру в Порт-Артуре с помощью брандерских операций, ночной установки минных полей на внешнем Порт-артурском рейде, наконец, нанести урон флоту, докам и городу артиллерийским обстрелом.

Все же сколько-нибудь серьезных успехов на море японцы добиться не смогли. Русская эскадра в Порт-Артуре становилась все более боеспособной и усиленно готовилась к началу активных действий. Японцы вынуждены были торопиться и начать переброску войск на континент, не решив основной задачи первого этапа войны — уничтожения русского флота.

Японское командование знало, что в Петербурге готовится к выходу на Дальний Восток 2-я Тихоокеанская эскадра, с прибытием которой соединенные силы русского флота стали бы по меньшей мере равными японскому, и положение на море могло бы резко измениться.

К концу марта 1904 года Япония заканчивала высадку в Корее I армии генерала Куроки. В это же время подходило к концу формирование II армии генерала Оку. Для перевозки ее стягивались в порт Хорошима многочисленные транспортные средства. Высадка I армии охранялась вспомогательными отрядами японского флота, главные же силы находились под начальством адмирала Того, Его задачей было следить за Порт-артурской эскадрой, не допускать, чтобы она расстроила наладившуюся перевозку войск. До прибытия Макарова пассивная русская эскадра не представляла большой опасности для японцев, теперь же дело стало принимать иной оборот. Несмотря на вывод из строя лучших кораблей, эскадра стала быстро превращаться в значительную силу. Японцы убедились в этом во время последней попытки брандерами закупорить Порт-артурский рейд. В кратчайший срок Макаров добился таких результатов, что можно было уже говорить о начале активной борьбы на море. Порт-Артур и русская эскадра беспокоили все больше и больше японское командование.

Японцы предполагали высадить вторую армию или на корейском берегу в порту Цинампо или вблизи Бицзиво — на берегу Ляодунского полуострова, невдалеке от Порт-Артура. Окончательное решение зависело от результатов сухопутных операций, от того, где будет встречено б'oльшее сопротивление. В этот, острый для японцев, период кампании на суше, они очень опасались за судьбу своей первой армии, высадившейся в Корее в районе реки Ичжу. При достаточно смелом и энергичном натиске русских японская армия могла бы оказаться отрезанной и уничтоженной. Против 60-тысячной армии генерала Куроки, русские имели более 100 тысяч войск. Но бездарный и медлительный генерал Куропаткин, придерживавшийся пассивной тактики и бесконечно повторявший: «терпение, терпение», не сумел воспользоваться удачно сложившейся обстановкой и отступил к Ляояну, оставив без боя всю Корею и Ляодунский полуостров. Японцы воспользовались этим и немедленно же приступили к перевозке на Ляодун II, а вслед за ней — III и IV армий, одна из которых в мае 1904 года и блокировала Порт-Артур.

Макаров, получив сведения о происходящей в Японии подготовке к массовым перевозкам войск, немедленно разработал план борьбы на море. Хотя Порт-артурская эскадра и не была еще полностью приведена в порядок и выведенные из строя суда не вошли в ее состав, он тем не менее решился боем в море сорвать японский план вторжения. Недостаток сил Макаров хотел компенсировать кораблями отдельного крейсерского отряда, имевшего базу во Владивостоке. Командиру владивостокского отряда адмиралу Иессену было подготовлено следующее приказание: «выйти скрытно из Владивостока, построиться, тоже скрытно проскочить Корейским проливом (например ночью) и итти туда, где будет происходить высадка японской армии (к Ляодуну или к Инкоу), о чем и будет указано в телеграмме, итти туда с определенной целью поддерживать артурскую эскадру, которая двинется туда же, чтобы воспрепятствовать японской высадке» [136] .