– Почему бы и нет?

– Так я могу еще помолодеть? – вскричал обрадованный бурмистр.

– Говоря в прямом смысле – может быть.

– И без больших трудов, без больших издержек?

– Напротив, это так трудно, что и думать об этом нечего… Впрочем, всего вернее то, что черти причиною кутерьмы в вашем доме. Советую вам употребить то средство, о котором я говорил. Довольно, – сказал Твардовский по уходе экс-бурмистра, обращаясь к теснившейся около него толпе, – ступайте по домам; мне теперь некогда!

Несмотря на это воззвание, толпа не только не уменьшилась, но час от часу увеличивалась. Напрасно Твардовский грозил и приказывал; все наперерыв просили, умоляли, заклинали Твардовского всем на свете помочь им. Сотни голосов нестройно смешивались в один неясный гул; сотни рук протягивались к Твардовскому; одни лица сменялись другими. Не предвидя конца просьбам, Твардовский приказал старой вытертой метле, которую заметил в углу комнаты, выгнать просителей.

Послушная на зов чародея метла встрепенулась и пошла скакать вправо и влево, выметая докучливых гостей, как сор. Через минуту комната была очищена, дверь заперта щеколдою, и метла стала перед Твардовским, ожидая дальнейших приказаний.

– Убирайся на свое место.

И послушная метла, переваливаясь с боку на бок и подпрыгивая, как ворона, по-прежнему заняла свое скромное место в углу.

Едва все пришло в прежний порядок, как снова послышался сильный стук в двери. Стук постепенно возрастал, и ветхие двери едва уступали усилиям нового, докучливого просителя.

– Кто там? – спросил Твардовский.

– Ради Бога, впустите меня, – отозвался чей-то плачевный голос. – Я бедный шляхтич, ищу вашего совета и помощи; умру у дверей, если не впустите. Давно уже ищу я того, кто бы мог помочь мне… Насилу нашел я вас, благодетеля, и ужели просьбы мои не смягчат вас…

– Ступай к черту, не мешай мне, – отвечал Твардовский.

– Не пойду, не пойду никуда от порога. Умру здесь, если не увижу славного Твардовского.

И он начал плакать и молить Твардовского, пока наконец не разжалобил его. Твардовский приказал метле впустить шляхтича, впустить только его одного.

Когда метла отворила дверь, вошел в комнату бледный, худой, высокий мужчина. На нем был вытертый кунтуш, цвета которого нельзя было различить за старостью; сапоги его порыжели от росы и грязи; из шапки клочьями выставлялась грязная вата; из-под воротника кунтуша выглядывали лохмотья рубашки. Бедный шляхтич низко кланялся Твардовскому, пока тот вымерял его взглядом.

– Что вам надо от меня? – спросил он сурово.

– Бедность, нищета, отец мой, привлекла меня к тебе, – отвечал шляхтич. – За богатство отдал бы душу дьяволу. Доконала меня нищета, есть нечего; пришлось хоть умирать с голоду. Прикрыть нечем наготы своей; вот, видишь сам…

И он указал на свои лохмотья.

– Обманываешь меня, – отозвался Твардовский. – Я знаю: у тебя есть деньги.

Шляхтич то бледнел, то краснел и не знал, что отвечать…

– Я… я… видит Бог, – сказал он заикаясь.

– Знай, – продолжал Твардовский, – что предо мною нет ничего скрытого; я мог бы пересчитать тебе до последнего шеляга все твои деньги, которые прячешь ты в своей постели, под изодранным одеялом.

Холодный пот выступил на лбу шляхтича. Он то пожимал плечами, то отирал пот.

– Ты не беден, но скуп, – продолжал Твардовский, – тебе не довольно того, что у тебя есть; ты хотел бы все больше и больше.

– Правда, – жалобно отвечал шляхтич, – не стану запираться перед тобой. Я хотел бы разбогатеть и пришел к тебе узнать, нет ли у тебя на то средств.

– Есть, но они слишком трудны.

– Трудны?.. А разве желающему кажутся трудными средства, которыми бы он мог достигнуть цели?..

– Nihil difficile amanti, – сказал Твардовский, пародируя слова Цицерона. – Правда твоя. Так ты желал бы за деньги отдать свою душу дьяволу?

– С охотою. На что мне душа, были бы деньги, и я отдам ее тому, кто даст мне денег.

– Ну, попробуй; я дам тебе способ. Найди в лесу опустелую избу, в которую бы не доходило из деревни пение петухов, и запрись в этой избе на целую ночь. Возьми с собою одну свечку и девять серебряных монет. Во всю ночь считай без устали эти деньги, от одного до десяти и от десяти до одного. Если не ошибешься ни разу, дьявол даст тебе бесчисленные сокровища; если же ошибешься, устанешь, заикнешься или одно число повторишь два раза сряду – наживешь большую беду. Хочешь разбогатеть – испытай это средство.