Шрифт:
— Ты. Ты и Майлз.
— Но я не только твой лучший друг. Я еще и твоя сестра. Повтори.
— Ты — моя сестра.
— Вот и хорошо. Сейчас мы немного прогуляемся, а потом ляжешь в анабиоз. Ты утомлен, а когда проснешься, все будет хорошо. Ты меня понимаешь?
— Да.
— Кто я?
— Ты — мой лучший друг. Ты — моя сестра.
— Умница. А теперь — закатывай рукав.
Укола я не ощутил, но само вспрыскивание было болезненным. а поднялся и потряс головой.
— Слушай, сестренка, это не самая приятная процедура. Что это было?
— Кое-что, от чего тебе станет лучше. Ты сильно утомлен.
— Да, пожалуй. А где Майлз?
— Сейчас придет. Теперь давай другую руку. Подними рукав.
— Зачем? — спросил я, но рукав все-таки поднял и позволил ей сделать укол, от которого чуть не подскочил.
— Ну-ну, — улыбнулась она, — не так уж это больно.
— Да, не так уж больно. А зачем?
— Ты немного поспишь в машине. Когда мы приедем, я разбужу тебя.
— Хорошо. Я хочу немного поспать. Скорее бы в анабиоз.
Я огляделся.
— А где Пит? Я собирался лечь в анабиоз вместе с ним.
— Пит? Разве ты не помнишь? Ты же отправил его к Рикки. Она позаботится о нем.
— Ах, да, — сказал я с облегчением.
Конечно же, я послал Пита к Рикки. Я даже вспомнил, как посылал его. Рикки всегда любила Пита, она хорошо о нем позаботится, пока я буду спать.
Меня отвезли в Соутелл, в Объединенный Санктуарий; им пользовались небольшие компании, те, что не имели собственных. Всю дорогу я проспал, но проснулся сразу же, как только Белл позвала меня. Майлз остался в машине, а Белл повела меня в здание.
Девушка-регистратор поднялась нам навстречу.
— Дэвис? — спросила она.
— Да, — согласилась Белл. — Я его сестра. Где я могу найти представителя “Главной”?
— Внизу, в девятой комнате. Они уже готовы и ждут вас. Документы можете отдать представителю компании. — Она с интересом посматривала на меня. — Он прошел медицинский осмотр?
— Конечно, — уверила ее Белл. — У него рак, знаете ли. Я ввела ему успокоительное… из-за болей.
— Да-да, — сочувственно заквохтала девица, — в таком случае Поторопитесь. Через эту дверь, а там повернете налево.
В девятой комнате нас ждали трое: мужчина в костюме, другой — в стерильном халате и женщина в одежде медсестры. Они Помогли мне раздеться, успокаивая, словно дебильного ребенка, а Белл, тем временем, объясняла, что она ввела мне и зачем. Меня положили на стол и мужчина в халате начал массировать мой живот, проминая чуть не до позвоночника.
— С этим хлопот не будет, — объявил он наконец. — Он совершенно пуст.
— Да, он ничего не ел и не пил со вчерашнего вечера, согласилась Белл.
— Это хорошо. А то некоторые являются сюда нафаршированные, словно рождественская индюшка. Не все так разумны.
— Да-да. Ваша правда.
— О’кэй, сынок, а теперь сожми эту штуку покрепче, я введу тебе кое-что в вену.
После укола все вокруг начало заволакиваться туманом. Вдруг я вспомнил про Пита и попытался сесть.
— Где Пит? Я хочу видеть Пита?
Белл взяла в ладони мое лицо и поцеловала.
— Там, там, милый. Пит не смог придти, разве ты не помнишь? Он остался с Рикки.
Я затих и она объяснила остальным:
— Пит — это наш брат. У него заболела дочь. Я начал засыпать.
Вскоре я почувствовал сильный холод, но не смог пошевельнуться, чтобы натянуть одеяло.
V
Я пожаловался бармену на кондиционер — тот работал слишком хорошо и все мы могли простудиться.
— Не имеет значения, — ответил он. — Вы не почувствуете холода, когда заснете. Спать… спать… вечерняя дрема, чудесный сон.
У него было лицо Белл.
— Хорошо бы выпить чего-нибудь горячего. Вроде кофе с молоком, — сказал я. — И горячий масляный блин.
— Сам ты блин! — ответил доктор. — Нечего ему валяться, переверните-ка его!
Я попытался зацепиться ногой за бронзовую стойку табурета, но в этом баре не было бронзовых стоек табурета, таких забавных, и я, плоский, очутился на спине, еще более забавной, и так лежал, пока меня обслуживала сиделка, натасканная на уход за безногими. У меня не было ног, иначе почему же я не зацепился за бронзовую стойку табурета? И рук тоже, обеих.