Все они предпочли сделать вид, что не слышат, как скандалят друг с другом отец с матерью Алекса в углу двора.

Праздник устроили под открытым небом. Помещение для стражи не вместило бы всех гостей. Погода стояла холодная, но ясная, а еда, которую разносили женщины, была вкусной и обильной. Все согревались танцами. Каждый мужчина, целуя Шилес, дарил ей пенни. Так продолжалось до тех пор, пока Йен не положил конец этой особой традиции.

— Пойдем, найдем священника, — шепнул он ей на ухо.

Отыскав отца Брайана среди гостей, они тихо ускользнули ото всех так, чтобы никто не заметил. По крайней мере все сделали вид, что не обратили на них внимания. Когда они подошли к спальне, которую Йен временно устроил на верхнем этаже надвратной башни, он поднял Шилес на руки и перенес через порог.

В спальне он поставил ее на ноги, и они подождали, когда отец Брайан окропит кровать святой водой.

— Делай усердно свое дело, — подмигнув, сказал священник Йену, — и у тебя будет куча очаровательных детишек.

Стоило Йену закрыть дверь за отцом Брайанов, как Шилес звонко расхохоталась.

— Я уже повесила под кроватью амулет плодовитости, которым меня снабдила Тирлаг.

Йен привлек ее к себе.

— Амулет — это хорошо, но давай и сами как следует постараемся.

Девять месяцев спустя

Вообще-то чувство страха было незнакомо Йену.

Мать постоянно спускалась вниз, чтобы доложить, что жена чувствует себя прекрасно, что все, что нужно делать, делается. Но, несмотря на ее уверения, непривычное состояние, близкое к панике, овладевало им каждый раз, когда на лестнице раздавались ее шаги.

— Сядь, Йен, и отдохни, не то ты сотрешь свои новые полы, — посоветовал Алекс.

Зачем он сделал Шилес ребенка? И о чем он тогда только думал? Не о детях, это точно. Ведь ее мать умерла при родах, не дай Бог!

— Она — крепкая девочка, — успокоил его отец.

Он глядел на него с сочувствием. Отец хорошо понимал его в отличие от тех, кто пока не был женат.

Шилес снова закричала, и у Йена остановилось сердце.

— Вот если бы она не кричала, тогда следовало беспокоиться. Это означало бы, что она настолько слаба, что у нее нет сил на крик.

Отец, конечно, мог обманывать его, но сила, звучавшая в голосе Шилес, обнадеживала.

— Мне послышалось, что она ругается. — Дункан выглядел таким же обеспокоенным, как Йен. — Вроде бы, это добрый признак, как вы думаете?

— Сколько это будет длиться, отец? — Кругами ходя по комнате, Йен схватился за голову. — Зачем мы привезли ее сюда, в замок Нок. Вдруг тут порча?

— Сначала ты привез сюда отца Брайана, который залил святой водой все углы и закоулки, — фыркнул Алекс. — Потом ты три дня заставлял бедную старушку Тирлаг читать здесь заклятия от нечистой силы.

— Это все ради спокойствия Шилес, — сказал Йен.

Он не стал обращать внимания на их смешки.

— Если вам обоим здесь было плохо, — заговорил Коннор, — тогда вы очень умело это скрывали.

Нет, они здесь были счастливы! Йен боялся, что их счастье могло вызвать ревность у фей.

— Йен, — позвала его мать от двери. — Теперь можешь подняться.

Когда он в три прыжка преодолел лестницу, Бейтрис отошла с прохода, уступая ему дорогу. Йен влетел в спальню и увидел Шилес, сидевшую на кровати, опираясь на подушки. По бокам стояли Айлиза и Дайна.

Вид у жены был усталый, но она вся словно светилась. Слава Богу! Он ни за что больше не решится пережить такое еще раз.

Айлиза отошла в сторону, и Йен занял ее место у кровати.

— Мы оставим вас одних, — сказала она. — Если что потребуется, кликните меня.

— Я с вами попрощаюсь, потому что вот-вот придет Гордон забрать меня. — Дайна похлопала себя по округлившемуся животу и подмигнула им. — Он исключительно… внимательный муж.

Когда Йен попросил Гордона присмотреть за Дайной, он даже предположить не мог, что все так сложится. Судя по всему, это тоже была любовь. Серьезность, свойственная Гордону, положительно повлияла на Дайну, а свойственное ей легкомыслие добавило ему живости. Хотя скандалы между Дайной и матерью Гордона все равно стали притчей во языцех.

Дверь за ними закрылась, и тогда Йен погладил жену по щеке.

— С тобой все в порядке, моя любовь?

— Вполне, — ответила она.

— Видно, что ты намучилась.

— Конечно, намучилась.

Но Шилес улыбнулась, и сердце подпрыгнуло у него в груди. Вся наполненная внутренним светом, жена предстала ему настоящей красавицей.

— Ты ведь еще не видел, — сказала она.

Уголок одеяла прикрывал лицо спеленатого ребенка, которого она держала на руках.