— Прости, я имел в виду местных морячков, не байкальских, — лицо тевтона моментально стало серьезным.

— А потому их нужно изолировать заблаговременно, вместе с братьями Пепеляевыми. Иначе непредсказуемо…

Слово «изолировать» прозвучало как «ликвидировать», и Фомин поморщился, прекрасно все поняв.

— Хотелось бы без крови, Шмайсер. Последствия могут быть не очень желательные.

— Да понимаю все. Только ты учитывай, что в «Красных казармах» 1-й Маньчжурский батальон из японцев, а эти косоглазые нам всю малину обгадить могут. Их лучше постфактум поставить. По Ушаковке казаки — конный полк с пластунами. Атаман Оглоблин однозначно супротив встанет. Они с Арчеговым неразлейвода. Можем пошутить — казак казака видит издалека. И если выступят супротив…

— Да понимаю я все!

— Тогда чего сомневаешься?! Японцев и казаков я егерями отсеку на все время действа. У тебя пара часов будет, хватит, чтоб дело провернуть. Только быстро, быстро — они не должны не то что очухаться, понять, откуда ветер прилетел, а продрать от сна свои глаза. Пора кончать с этой сибирской вольницей!

Москва

— Что скажете хорошего, капитан?

Арчегов сидел на табуретке, обнаженный по пояс, Пляскин шустро перебинтовывал ему плечо. Зацепило пулей вскользь, кровушки чуток натекло, так, царапина. Раньше он бы и не обратил внимания, но не сейчас — его буквально принудительно раздели.

Хотели даже врача немедленно вызвать, но тут Арчегов всех «послал» подальше — для медиков сейчас было совсем не до царапин, пусть и военным министром полученной. Ибо в данный момент здание сибирского посольства напоминало огромный лазарет, пропитанный болью и стонами раненых, запахом смерти и крови.

— Убито семнадцать человек, среди которых генерал-майор Степанов и министр финансов Михайлов. Еще двенадцать человек серьезно ранено. Легкие ранения и контузии получили многие…

— Суки червивые!

Арчегов заскрежетал зубами от ярости. Он только сейчас понял все последствия этой коварной засады.

Жалко ему стало погибших до боли — правую руку отдал бы без раздумья, лишь бы миновала их чаша сия. Гибель Степанова и Михайлова грозила обернуться непредвиденными последствиями — оба были на своем месте и хорошо знали свое ремесло.

— Из каких станковых пулеметов нас порезали?

— У них было три ручных германских MG 15.

— Те же яйца, только вид сбоку, — хмыкнул генерал, быстро припоминая все, что было ему известно про это оружие.

Ручным данный пулемет называли только потому, что он был на сошках и с деревянным прикладом. Обычный MG 08, который немцы попытались облегчить и превратить в ручной. Станка лишили, кожух чуть укоротили, приклад присобачили — вот и появилось на свет это «ручное чудо», что по весу намного больше, чем пулемет Калашникова вместе со станком.

Единственное достоинство — ленточное питание, что позволило иметь чрезвычайно плотный огонь, который он на собственной шкуре полчаса тому назад ощутил.

«Что ж, умело подобрали пулеметы, затейники, мать их через коромысло, как раз для такой бойни!»

— Их было семеро, Константин Иванович. Четверо во флигеле, трое в доме. Все в чекистской униформе. Мандаты сотрудников ВЧК только у двоих, причем у того, которого вы попытались взять, подписан самим Дзержинским. В кармане имелся недописанный на его имя и рапорт, зело прелюбопытный, позволю вам доложить.

— Оставьте все бумаги у меня!

— Есть, ваше высокопревосходительство!

Капитан Насонов, один из руководителей военной контрразведки, которого Арчегов постоянно держал при себе еще со своих дивизионных времен, аккуратно положил на стол два листка.

— Кроме пулеметов у них имелись еще три «хлыста» с десятком запасных магазинов. Они у нас, хотя чекисты и попытались их отобрать у егерей в качестве вещественных доказательств.

— Правильно сделали, — Константин чуть поморщился, — номера на автоматах какие?

— Трехзначные, Константин Иванович! До трехсотого номера все! А такие поступали только в одно подразделение!

Улыбка контрразведчика была очень многозначительной и жестокой — первые пятьсот «хлыстов» пошли на вооружение егерей флигель-адъютанта Шмайсера почти целиком в марте.

— И еще одно: наши егеря опознали одного из «пулеметчиков», — Насонов почти прошептал.

— Иди, Гриша, иди, сам понимаешь, — Арчегов отправил ординарца за дверь, хотя был полностью в нем уверен. Но зачем молодому парню знать то, что не следует, да и не нужно. Ведь, умножая знания, известно, что еще приумножаешь… на свою задницу.