— На, надень.

— Ни за что! — решительно тряхнула головой Эди, рассыпав по плечам темно-каштановые кудри. — Тебе, может быть, и нет никакого дела до вшей, но я…

— Надень капюшон! — строго приказал Кэдмон, снова находя ее упрямство излишним. — От вшей можно вылечиться специальным шампунем. Провернуть воскрешение гораздо труднее. Как я уже говорил, убийца ищет в музее две цели: рыжеволосого типа и кудрявую женщину. Поверь мне, положение наше незавидное.

— Да уж, хуже некуда, — пробормотала Эди, послушно скрывая свои локоны под капюшоном.

— Вот так гораздо лучше, — одобрительно кивнул Кэдмон. — Пошли. Мы и так потеряли много времени. — Открыв запор, он распахнул дверь.

Эди молча таращилась на него, отказываясь пошевелиться. Теперь упрямство сменилось бесконечным ужасом.

— Как ты думаешь, у нас есть шансы выбраться отсюда живыми? — прошептала она.

Вместо того чтобы давать пустое обещание, которое он не сможет выполнить, Кэдмон ответил:

— Это мы скоро выясним.

Не понимая, как все могло испортиться так быстро, Бойд Бракстон сунул руки в рукава своего черного свитера. Уолтер Джефферсон по-прежнему лежал без сознания на полу кладовки. Забрав свои вещи из-под скамейки, где он их оставил, Бойд вернулся в кладовку. Ему требовалось заново оценить ситуацию. Он торопливо натянул свои черные брюки прямо поверх синих — ему глубоко наплевать на то, как он выглядит, главное, он должен был выглядеть не какуборщик. Слишком много народа видело, что именно уборщик палил в толпу. Теперь нечего и думать о том, чтобы выбраться из музея одетым как рабочий.

Бойд засунул нож и М-23 за пояс, проверил сотовый телефон. Сообщение на запрограммированный номер должно было автоматически предупредить его об активации устройства слежения.

Он облегченно вздохнул: джип по-прежнему стоял перед входом в музей. Значит, эта сучка пока здесь, и еще можно исправить ошибку. Где бы она ни находилась, он ее найдет.

Распахнув дверь кладовки, Бойд направился к подземному переходу, осматриваясь по сторонам.

Выбитое стекло. Пара опрокинутых столиков. Разбитые тарелки.Подземный переход был забит «козлами», которые лихорадочно толкались локтями, поскальзываясь на мокром полу, — когда разлетелось стекло, вода из искусственного водопада устремилась вниз. Мимо проковыляла на высоких каблуках всхлипывающая женщина, и Бойд чуть не задохнулся: она вылила на себя больше духов, чем бангкокская шлюха.

Из разбитого окна доносилось завывание не менее чем полудюжины полицейских сирен. С минуты на минуту здесь все будет кишеть полицией.

Искать Миллер не было смысла, Бойд уже понял, что она покинула подземный переход, скрывшись вместе с рыжеволосым ублюдком в сувенирном магазине.

А это еще что за козел, твою мать?

Несомненно, этот тип был «игроком», иначе и быть не могло. Такихбыстрых рефлексов можно добиться только долгой тренировкой. Вероятно, рыжеволосый ублюдок работает на какое-то правоохранительное ведомство. Но на кого бы он ни работал, это означало неприятности.

Не спеша пройдя к тому месту, где сидела Миллер, Бойд подобрал с пола листок бумаги, и у него вырвалось:

— Проклятие!

На листке было два рисунка, сделанных от руки: изображение древней реликвии, которую Бойд похитил из музея Гопкинса, и иерусалимский крест, кольцо с которым носили на безымянном пальце правой руки и сам Бойд, и все остальные сотрудники Службы безопасности «Розмонт».

Вдруг он заметил мусульманскую пару: женщина в хиджабе торопливо катила коляску, а ребенок орал во все горло. Пара остановилась в нескольких шагах от Бойда. Женщина заглянула в коляску, и ребенок завопил еще громче.

Орущий ребенок в дальней комнате выдаст их местонахождение. В доме напротив снайпер, а по улицам Эль-Фаллуджи разъезжают десятки ублюдков в тюрбанах с гранатометами наготове. Если выродок не замолчит, Бойд с ребятами закачаются на фонарных столбах, с отрезанными головами и яйцами. Поджаренные.

Он решительно направился в комнату. «Эй, Фатима, сделай так, чтобы твой долбаный выродок заткнулся, черт побери!»

Укутавшись в черный халат, женщина молча таращилась на него. Как на марсианина, твою мать!

Что ж, тем хуже для нее. Бойд был сыт по горло тем, что рисковал своей задницей ради этих неблагодарных безбожников.

Решительно шагнув вперед, он перерезал женщине в черном горло. Затем схватил с кровати подушку и заткнул рот орущему выродку.

Голова Бойда внезапно взорвалась нимбом боли, листок бумаги у него в руке задрожал.

Плачущие дети. Плачущие женщины. Плачут все и вся. Господи, можно подумать, он кого-то убил. Как будто это зона военных действий. На самом деле это всего лишь мелкое недоразумение — подумаешь, уборщик решил немного пострелять. Но только на этот раз все остались живы.