Стихотворения и сонеты
вернуться

Миллей Эдна Сент-Винсент
Шрифт:

Непутешественница

Тропинка мимо дома шла. Была уж очень хороша! — Но матушка меня предупредила: «В конце тропинки, доченька, Найдешь ты дом молочника» (И с той поры я дальше не ходила).
THE UNEXPLORER
THERE was a road ran past our house Too lovely to explore. I asked my mother once — she said That if you followed where it led It brought you to the milk-man's door. (That's why I have not traveled more.)

Синяя Борода

Просил не открывать, но ты вошла; Смотри же, из-за малости какой Предательство… Не видно ни котла, Ни дев, что расплатились головой За жадность, наподобие твоей; Магических кристаллов нету там, Сокровищ, рук заломленных… Глазей: Лишь паутина, затхлость, пустота В той комнате. Но все ж она была Мой только, сокровенный уголок. Ты ж, осквернив меня, так пробралась Бесцеремонно за ее порог, Что лик твой мне не должно созерцать И надо место новое искать.
Bluebeard
This door you might not open, and you did; So enter now, and see for what slight thing You are betrayed… Here is no treasure hid, No cauldron, no clear crystal mirroring The sought-for truth, no heads of women slain For greed like yours, no writhings of distress, But only what you see… Look yet again — An empty room, cobwebbed and comfortless. Yet this alone out of my life I kept Unto myself, lest any know me quite; And you did so profane me when you crept Unto the threshold of this room to-night That I must never more behold your face. This now is yours. I seek another place.

Сонет XLII

Чьи губы целовала, где, когда, На чьей руке спала я до утра, Зачем мне помнить, право? Если б не Пошел сегодня дождь из их теней, Я сердцу запретила бы щемить. Пускай вздыхали б призраки в окне — Их, незапомнившихся мальчиков, во сне Меня зовущих, уж не оживить. Так дерево средь зимней тишины Не помнит пенья улетевших птиц. Я не припомню ни имен, ни лиц. Влюбленности детали не важны Я только знаю: скоро год уже, Как лето не звучит в моей душе.
* * *
What lips my lips have kissed, and where, and why, I have forgotten, and what arms have lain Under my head till morning; but the rain Is full of ghosts tonight, that tap and sigh Upon the glass and listen for reply, And in my heart there stirs a quiet pain For unremembered lads that not again Will turn to me at midnight with a cry. Thus in winter stands the lonely tree, Nor knows what birds have vanished one by one, Yet knows its boughs more silent than before: I cannot say what loves have come and gone, I only know that summer sang in me A little while, that in me sings no more.
Не лечит время ничего, и лгут Друзья мои, забвенье мне суля. Хочу его под аккомпанемент дождя. Bce жду его прибытья на углу. Растают вековечные снега, И листья прошлогодние сожгут, Но прошлогодняя любовь моя Еще со мной, еще горчит во рту. Я избегаю из последних сил Той сотни мест, где он со мною был, Когда же набреду на уголок, Где не сияло милое лицо, Спешу сказать: «Здесь не было его!», Впустив невольно память на порог.
Sonnet II
TIME does not bring relief; you all have lied Who told me time would ease me of my pain! I miss him in the weeping of the rain; I want him at the shrinking of the tide; The old snows melt from every mountain-side, 5 And last year's leaves are smoke in every lane; But last year's bitter loving must remain Heaped on my heart, and my old thoughts abide! There are a hundred places where I fear To go, — so with his memory they brim! 10 And entering with relief some quiet place Where never fell his foot or shone his face I say, «There is no memory of him here!» And so stand stricken, so remembering him!
Любовь — не всё: не мясо, не питье, Не топливо, не крыша от дождя, Не мачта, чтоб цепляться за нее Во время бури, вверх и вниз скользя. Нет, не предложит воздуха глоток Любовь, не исцелит от хромоты, Но те, что прозябают без нее, Со смертию становятся на «ты». И, может статься, в самый трудный час Я пожелаю стать совсем другой: Когда нужда и боль настигнут нас Любовь я обменяю на покой, А память променяю на еду. Все может быть… Нет, верно, не смогу.