За полдень Маша закричала:

– Ой, на нос что-то большое несет!

Все кинулись на нос. По стремнине на них надвигался плот. Не иначе, пользуясь большой водой, плотогоны гнали с верховьев Камы или даже Вятки плот на продажу. Дерево, особенно строевой, с ровным стволом лес, купят задорого и в Сарае, и в Хаджи-Тархане.

На плоту возвышалась убогая постройка из жердей. На носу и в хвосте плота орудовали здоровенными рулевыми веслами плотогоны. Плот был из нескольких слоев бревен, длинный, тяжелый, и потому плохо управлялся. Настигнет такая махина их кораблик – разметает в щепы или под себя подомнет.

Оба судна ушли в сторону. С плота кричали плотогоны:

– Берегись! Бойся!

Да уж, такого плавучего монстра следовало бояться. Плот, перевязанный канатами, на ходу шевелил бревнами, как живое существо. Плотогоны почти выплясывали, удерживая на нем равновесие. Попадет нога между бревен – раздробит.

– Нелегко хлебушек им достается, – посочувствовал Григорий.

Михаил только головой покачал.

Ветра не было уже два дня, и приходилось идти на веслах. А течение хоть и незаметное на глаз, сопротивлялось, пыталось снести судно назад. Гребцы к вечеру падали от усталости, ныла спина и руки, а пройти удавалось всего десяток верст.

Следующим днем на берегу показалось несколько всадников. Они что-то кричали, размахивая мохнатыми малахаями.

– Гриш, чего они хотят?

– Да кто их, басурман, знает?

Всадники выпустили в сторону судов несколько стрел из луков. Но дистанция была велика, и стрелы падали в воду, не долетев.

Но для Михаила это был сигнал. Пошли обжитые земли – булгарские или башкирские, и на ночевках следовало соблюдать осторожность. Немного выручало их то, что вес у товара был небольшой. Трюм был забит мешками под завязку, но ушкуй и ладья стояли высоко, на веслах идти было легче.

Наконец поднялся ровный попутный ветер. Паруса туго надулись, повлекли суда вперед, и гребцы получили возможность передохнуть.

Ветер дул еще несколько дней, за которые суда успели пройти башкирские и булгарские земли. Но если Булгара особенно опасаться не следовало после фактического разгрома войсками Тамерлана, а затем и похода русских под началом Федора Пестрого, то башкиры пошаливали. В целом они выражали свою дружбу и приязнь русским княжествам, но при удобном случае были не прочь и поразбойни-чать.

Хуже было другое – впереди ненавистные земли Казанского ханства.

До усмирения Казанского ханства Иваном Грозным татары вели себя нагло, заносчиво, регулярно совершали набеги на русские земли; да и не только на русские – на земли всех соседей. Ханство процветало на грабежах, разбое и подневольном труде полоняников.

Через седмицу они подошли к цепи через Волгу. Время шло к закату, день был ветреный, холодный, промозглый. Тем не менее ждать долго не пришлось. Проходящих судов по случаю холодов и весны было мало, и татарские мытари маялись от безделья.

К ушкую причалила лодка, двое татар взобрались на борт и деловито прошествовали к трюму.

Митяй распахнул люк.

Один из татар спустился, но почти тут же выскочил назад, не пробыв в трюме и минуты. Он ничего не мог сказать, только чихал, кашлял, плевался и тер глаза.

Второй татарин злобно ощерился:

– Урус, пряности везешь? Предупреждать надо! С тебя десять денег!

Деваться было некуда, и Михаил заплатил тамгу.

Татары перелезли на ладью, стоявшую борт о борт к ушкую. Собрав деньги и там, они отчалили.

Цепь, перегораживавшую реку, приспустили, и суда благополучно прошли.

Михаил перевел дух. Татары могли позариться на груз и задержать их, выдумав предлог. А разве им докажешь правоту? Но теперь – только вперед, самая напряженная и опасная часть пути уже позади. Следующим крупным городом был уже Нижний Новгород, русская земля.

На воде стали встречаться небольшие льдины, а на берегах с обеих сторон виднелись островки нерастаявшего снега. Пожалуй, если бы купцы вернулись дней на десять раньше, они вполне могли бы не пройти из-за льда.

Настроение команды поднималось. Казалось, скоро конец пути, можно будет по-человечески поесть, поспать в постели, в тепле, сходить в баню, надеть чистую одежду.

Наверное, расслабились они, и беда пришла неожиданно.

Ладья шла первой, а ушкуй Михаила – в сотне аршин сзади. Маша, как всегда, сидела на носу. Девушка уже облюбовала это место, привыкла к парням из команды и не дичилась, как в первые дни.

Все шло, как обычно. Митяй и Афанасий, сидя у мачты, играли в кости. Григорий с Михаилом на корме у рулевого весла обсуждали, стоит ли заходить на Макарьевскую ярмарку за продуктами, или они все-таки дотянут до Москвы.