Тишина стояла звенящая, этот дребезжащий звук доносился с едва освещенной стороны, что оставалась у них слева.

— Это трасса, — пояснила Энн. — Нужно идти вдоль нее.

Стив пожал плечами и пошел за Энн дальше.

Он прекрасно понимал, что похож на сумасшедшего. Брести в полутьме неизвестно куда с этой бредовой девчонкой, способной на кражи и, упаси Создатель, на убийство неверного жениха!

Та еще ситуация. Куда он влип? Да еще дал слово не мешать ей его убивать. Хорошенькое дело, ничего не скажешь. Или не дал? Н она решила, что слово было.

Они пробирались в ночи еще минут пятнадцать. За это время Стив успел напороться на здоровенный камень, упасть и ушибить ногу. Энн при этом беспокоилась о каком-то детонаторе. Стив решил, что она пошутила, хотя нога болела адски и ему было не до шуток, но после Стив притерпелся к боли, потому что они достигли цели путешествия.

— Пришли, — прошептала Энн, оглядываясь по сторонам.

Стив понял, что она привела его на такую же окраину города, они кружили по окраинам, как вороны над дохлой крысой.

— Давай сумку. — Энн выхватила баул и кивнула Стиву. — Видишь кусты?

Он кивнул.

— Спрячься там!

— А что, сейчас придет Тони?

— Ага! Сейчас он придет! — Энн смешно округлила глазищи.

— Слушай, я не такой тупой, как тебе кажется, — попытался сказать Стив. — Но…

— Если все получится по плану, я тебя поцелую!

— Я польщен, — хмыкнул Стив, но продолжать оправдываться не стал.

Он ушел в кусты, понимая, что Тони здесь ни при чем. У него складывалось впечатление, что Энн ни про какого Тони знать не знает, но зачем-то ему подыгрывает. Сознание тут же подсказало уже крутившуюся в голове мысль, что это не та девушка, которая пригласила его подогревать ревность в несостоявшемся женихе, но Стив не дал ей развиться.

Энн нравилась ему настолько, что было плевать, та она или не та. Как бы ни было смешно, но Стиву понравилось ожидание поцелуя, он даже мысленно пожелал Энн осуществления плана.

Она тем временем достала из сумки что-то и принялась возиться возле здоровых металлических дверей странного помещения, похожего на ангар.

Стив как раз рассуждал, что за приключение его сегодня ожидает, когда Энн подбежала к кустам с пустой сумкой.

— Ложимся! — И с размаху завалилась на него.

— Уже? Я думал только поцелуй, — успел обрадоваться Стив.

Но радость его была преждевременной. Вслед за их сексуальным падением на мягкую траву раздался оглушительный взрыв.

Металлические двери изрыгали слепящее пламя с кусками стены и чего-то того, что они до этого прикрывали. Только чудом ничего из опасных осколков не долетело до кустов.

— Теперь бежим! — прокричала Энн сквозь шум, поднялась и побежала.

— Стой! — прорычал ей вслед Стив, понимая, что она натворила. — Надо дождаться полиции!

— Ты что, больной на голову?! Нас посадят!

— Нас?!

— Ну естественно. Ты же мне помогал!

— Энн, что ты наделала?!

Стив побежал за ней следом, здраво рассуждая о том, что долг есть долг, но своя шкура в данном случае дороже, а с полицией, он знает по себе, шутки плохи. Он, разумеется, не станет скрывать этого вопиющего хулиганства, но разберется с ним и с полицейскими, когда страсти улягутся и он выяснит у Энн, для чего она все это сделала.

Убегая, Стив повернулся и посмотрел на бушующее пламя. Энн не шутила, в сумке у нее были детонатор и взрывчатка! Она террористка? С кем он связался?!

Голос разума подсказывал, что следует ее остановить и образумить.

Голос влюбленного идиота твердил, что ее шкура ему дороже, чем своя собственная. А разобраться они могут и потом, вернувшись в трейлер. Стоп.

— В трейлер теперь нельзя! Это может быть опасно. — Стив догнал Энн и схватил за руку.

— Да? — испуганно пробормотала она. — Другого убежища у меня нет.

— Поедем в гостиницу, — решительно объявил Стив, полагая, что пришло время ему взяться за первую роль и выпытать из девчонки все ее тайны.

Здорово бы сделать это, валяясь с ней в постели.

Стив отогнал вольные, беспринципные мысли. Девчонка в беде, запуталась и натворила дел, ему действительно нужно ей помочь.

Дни рождения на самом деле радуют только первые двадцать лет. Затем наступает длительный период, когда каждый отсчет гулким неприятным эхом отдается в не молодеющей голове. Ага, постарела еще на год. Хочется закричать: «Время, остановись!», но Вселенная не слушает и продолжает методичный подсчет прожитых лет.