— Я их обожаю.

— Так давай поменяемся. Я тебе эти серьги, а ты мне свитер с павлиньими глазками.

— Идет, — сразу отозвалась Мадди. — Я принесу его на следующие занятия.

— Ты сегодня какая-то радостная.

Мадди улыбнулась и встала на мыски, чтобы ее уши оказались на уровне ушей Ванды.

— У меня и вправду прекрасное настроение.

— Я имела в виду, будто ты счастлива из-за мужчины.

Мадди рассматривала свое лицо в зеркале, слегка подняв брови. Кожа ее, без малейшего макияжа, сияла здоровьем. Ее полные губы красивой формы позволяли обходиться без губной помады. Она с обычным сожалением отметила, что ресницы у нее хотя и густые, но довольно светлые и короткие. У Шантел они темнее и намного длиннее.

— Из-за мужчины? — задумчиво повторила она. — Я действительно познакомилась с одним человеком.

— Здорово! Ну и как, он симпатичный?

— Потрясающе красивый! У него удивительные серые глаза. По-настоящему серые, без всякой прозелени. А на подбородке такая ложбинка, еле заметная. — Она показала на своем подбородке.

— А фигура?

Мадди расхохоталась и обхватила Ванду за плечи. Как быстро завязывается дружба!

— Он высокий, широкоплечий, худощавый и очень стройный. И по-моему, у него довольно развитая мускулатура.

— Только по-твоему?

— Я не видела его обнаженным.

— Скажите пожалуйста! А что тебе помешало?

— Мы только пообедали вместе. — Мадди привыкла к откровенным разговорам о сексе. Правда, больше к разговорам, чем к самому сексу. — Кажется, он мною заинтересовался, но не слишком.

— Значит, тебе нужно еще больше его заинтересовать. Он не танцовщик, случайно?

— Нет.

— Это хорошо. — Ванда в последний раз полюбовалась на свои серьги, потом стала их снимать. — Из танцоров получаются плохие мужья. Уж я-то знаю.

— Но я не собираюсь за него замуж, — сказала Мадди, затем удивленно округлила глаза. — Ты была замужем за танцовщиком?

— Пять лет назад. Мы вместе танцевали в кордебалете в постановке «Пиппина». И поженились в день премьеры. — Она протянула подруге серьги. — Но еще до того, как пьесу сняли со сцены, он уже забыл, что сам надел мне на палец обручальное кольцо.

— Бедная Ванда!

— Ничего, это был полезный урок. — Она пожала плечами. — Не завязывай серьезных отношений с парнем, который сладко поет и красив на вид. Если только он не богач. А твой богат?

— Мой? Э… — Мадди сделал гримасу своему отражению. — Кажется, да.

— Тогда не упускай его. Если брак развалится, в утешение получишь роскошную квартиру.

— Не думаю, что ты такая циничная, какой хочешь казаться. — Мадди притянула к себе Ванду. — Что, ты очень переживаешь свой развод?

— Сказать по правде, ужасно! — Ванда поразилась, что призналась другому человеку в том, что скрывала в глубине души. — Я поняла, что семейная жизнь сложится удачно только в том случае, если оба партнера играют по одним правилам. Может, перекусим вместе?

— Нет, не могу. — Мадди посмотрела под скамью, где она поставила свою увядшую азалию. — Мне нужно кое-что сделать.

— Ты про цветок? — Ванда насмешливо улыбнулась. — Да его давно нужно достойно похоронить!

— Что ему нужно, — пробормотала Мадди, вдевая в мочки ушей новые серьги, — так это нормальный уход.

Рид не переставал думать о Мадди. Он не привык к тому, чтобы что-то мешало его работе — тем более легкомысленная особа со странными вкусами. Надо же додуматься — установить в своей квартире неоновую вывеску со своим именем! Между ними нет и быть не может ничего общего. Ночью, когда он никак не мог уснуть, он непрерывно вдалбливал это себе. В ней ничего привлекательного… если не считать глаз цвета золотистого виски. И внезапного звонкого смеха, который так трудно оказалось забыть.

Он предпочитал женщин с классическим вкусом, с элегантными манерами. Люди его круга не появились бы в ее районе даже на машине с вооруженным охранником, не говоря уже о том, чтобы жить в нем. И определенно никогда не решились бы отведать ее стряпню. Женщины, с которыми он встречался, посещали театр, а не играли в нем. И никогда не позволили бы себе предстать перед мужчиной взмокшими от пота.

Неужели достаточно было нескольких коротких встреч с Мадди О'Харли, чтобы его знакомые показались ему пресными и скучными? Глупость какая-то, возмутился Рид и углубился в изучение данных о продаже дисков. В женщинах его привлекала не столько красивая внешность, сколько способность поддерживать умный, содержательный разговор, остроумие, вкус в одежде, изящные манеры. Он любил за обедом поговорить о выставке импрессионистов в Метрополитен-музее, за бокалом бренди — о погоде в Санкт-Морице.

Чего он избегал — и очень старательно — это женщин, связанных с индустрией развлечений. Он уважал артистов, восхищался ими, но держал с ними дистанцию. Как глава компании «Вален-тайн рекордс» он постоянно имел дело с певцами, музыкантами, агентами, торговыми представителями. «Валентайн рекордс» была не просто бизнесом, каким воспринимал его отец. Эта компания предоставляла слушателям записи лучших музыкальных произведений, от гениального Баха до создателей современного рока, и высоко ценила талантливых исполнителей, которых выискивала и популяризировала.