– Там же… Где обычно.

Развернувшись на проселке, «Калина» неторопливо покатила в сторону загородного шоссе, за которым синел густой хвойный лес. Блондин вел машину спокойно, а вот качок нервничал, то и дело оглядывался, оценивая, сколько еще времени похищенный пробудет без сознания.

Спустя полчаса автомобиль уже катил по неширокой лесной дороге. Лес по обе стороны выглядел на редкость хмурым и неприветливым: поваленные стволы деревьев, темные пеньки, подернутые ярко-зеленым мхом, непроходимые заросли орешника.

Под протекторами влажно шуршала трава, хрустел валежник, низкие ветви то и дело царапали крышу. Дорога была извилистой. Она причудливо петляла между оврагами, поросшими густым ельником. Желтоватые контуры двойной колеи едва различались среди пожухлой травы и прошлогодних листьев.

Сумерки в лесу всегда начинаются незаметно. Казалось, еще недавно алые лучи пронизывали кроны, но вот уже полупрозрачный пепельный свет разливается по траве, наплывает между стволами, и на лес неотвратимо опускается темнота.

Когда «Калина» свернула с проселка в березняк, в лесу почти стемнело. Однако водитель не включал дальний свет – наверняка боялся привлечь внимание каких-нибудь запоздавших грибников. Остановившись в низине, он выключил двигатель и кивнул спутнику. Меньше чем через минуту тот вытащил из салона пленника, который уже почти пришел в себя.

– Кто мы и откуда – тебе знать необязательно, – угрюмо произнес блондин. – Мы даем тебе выбор. Или ты по доброй воле подробно рассказываешь, что именно ты отправил в Москву. Или все равно рассказываешь, но уже не по доброй воле. А расскажешь ты это по-любому, это я тебе гарантирую.

Пленник взглянул на похитителей осмысленно и немного печально.

– Ох, и жутко же вам, ребята, гореть в геенне огненной!

– Ты нам свои сказки про гиен и гигиен тут не впаривай! – Качок демонстративно сжал огромные кулаки и агрессивно подался вперед. – Мы и без того знаем, что документы те и видеосъемку ты отправил своему бородатому дружку в Москву, который в Северном Измайлове живет. Правильно?

– А раз знаешь, так чего меня спрашиваешь? – на удивление спокойно произнес похищенный.

– Где он все это хранит? Или уже дальше переправил… по назначению? – качок схватил собеседника за подбородок. – Откуда тебе все стало известно? Кто тебе помогал? Сколько там вас вообще?

Мужчина в старомодном пальто опустил голову, демонстрируя, что продолжения беседы не будет.

– Так что – значит, разговаривать с нами не желаешь? – недобро и вкрадчиво поинтересовался спутник качка. – И очень зря. Тут, в лесу, твоего геройства все равно никто не оценит. Да и сам ты сделан не из гранита и мрамора, а из мяса и костей. Когда мясо начинают рвать, а кости ломать, у человека срабатывает инстинкт самосохранения. И ты, поверь мне на слово, не исключение.

Похищенный молчал, глядя куда-то поверх головы блондина.

– Ну что?.. – В руках качка появилась резиновая дубинка полицейского образца. – Сам напросился.

Веснушчатый блондин извлек из кармана огромные плоскогубцы и процедил:

– Мы тебя предупреждали…

– А во-он в той рощице мы еще не были. – Худощавый подросток поднялся на пенек и заинтересованно взглянул на березняк. – Там уж точно полные корзинки белых наберем…

Магия осеннего леса пленила, ворожила и обволакивала. Утреннее сентябрьское солнце пронзало лесные кроны нежным золотистым светом. За можжевельниковыми зарослями курчавилась пожелтевшая березовая роща, перераставшая в крепкую чащу.

Бабушка с внуком неторопливо шли по лесу, то и дело останавливаясь, разгребая палками пожухлую листву в поисках грибов. Они бродили так уже с час, однако лукошки были почти пустыми: несколько черных груздей и подосиновиков, парочка поздних сыроежек. Видимо, лес основательно подчистили дачники, приезжавшие из Москвы на недавние выходные. А вот для жителей небольшого поселка дальнего Подмосковья грибная охота была не досужей забавой, но традиционным промыслом, серьезным довеском к скромным зарплатам. Связки сушеных боровиков продавались на московском шоссе у бензозаправок и придорожных мотелей, бесчисленные банки с маринованными маслятами и опятами прятались в подвалах, а кое-что даже перепадало и столичным заготовителям.

Под подошвами тихо шелестели опавшие листья. Солнце цвета лимона медленно поднималось над полуоблетевшими кронами. Лес постепенно просыпался. Над головами затенькала невидимая в хвое птица. У вечнозеленого можжевельника мелькнули полупрозрачные крылья бабочки-капустницы. В далекой пуще дятел принялся долбить ствол, и мерный стук гулким эхом разносился между деревьями.

По дороге в березовую рощу бабушка с внуком не нашли ни единого гриба – даже поганок с мухоморами почему-то не было.