И без того непростая задача усложнялась наличием в подъезде камеры слежения. К тому же на квартирной двери был установлен видеоглазок с постоянной фиксацией всех выходивших из лифта.

Проходя мимо ряда припаркованных машин, Андрей взглянул на свое отражение в боковом зеркальце: в меру поношенный комбинезон с эмблемой «Мосгаза», пластиковая каска, накладные усы… Однако, поразмышляв, он все-таки решил не идти в квартиру через подъезд – мало ли какие потом могут выплыть непредвиденные ситуации с этими видеокамерами?! Существует немало компьютерных программ, позволяющих составить подробный фоторобот даже с очень посредственной видеокартинки. Ведь это только береженого Бог бережет, а человек его статуса должен позаботиться о своей безопасности самостоятельно. Тем более что в соседнем подъезде видеокамера, как наверняка знал Андрей, не работала уже несколько дней.

Он зашел в лифт соседнего подъезда, нажал верхнюю кнопку и по металлической лесенке поднялся к дверце, ведущей на технический этаж. Замок не стал серьезной преградой: несколько поворотов отмычки – и дверца отошла в сторону. Пройдя с десяток метров, Андрей безошибочно отыскал нужное окно, открыл его и выглянул наружу.

Осеннее небо над Москвой было подкрашено по краям неровным желтым заревом. Мелкие звезды сливались с огнями электричества, и от этого зрелища на душе делалось тоскливо и тревожно. Двор по-прежнему оставался пустынным. Где-то вдалеке взвыла и тут же стихла автомобильная сигнализация, да из соседнего двора то и дело доносились пьяные крики и хохот – там отдыхали местные гопники.

Ларин извлек из чемоданчика скрученный альпинистский шнур, размотал бут, пристегнул карабин к железной скобе на бетонной балке. Несколько раз дернул шнур на себя, проверяя на прочность, и, убедившись, что все в порядке, бросил конец в раскрытое окно.

– Ну, с Богом! – напутствовал он сам себя и осторожно полез наружу.

Шнур резал ладони, ноги проваливались в зияющую пустоту, ветер раскачивал его тело, как маятник. К счастью, спуск занял чуть больше минуты – ведь нужная Андрею квартира была сразу под ним. Ловко спрыгнув на балкон, Ларин извлек из кармана складной нож с узким и тонким лезвием. Приподнялся на наружный подоконник, натянул нитяные перчатки, не оставляющие отпечатков пальцев, ловко просунул лезвие в щель между форточкой и рамой, поддел засовчик, потянул его вверх. Спустя несколько минут он через форточку проник в гостиную. Включил фонарик и осмотрелся.

Квартира, судя по всему, принадлежала какому-то православному священнику. На это указывал и солидный киот в углу, и богатая библиотека церковной литературы, и фотография хозяев: еще нестарого бородатого мужчины в серой рясе и полной женщины в платке. Андрей выглянул в коридор. В доме действительно было пусто. Стараясь не шуметь, Ларин принялся обследовать квартиру в поисках сейфа. Овальное пятно фонаря скользило по стенам, и в его свете плясали пылинки.

Сейф он обнаружил в спальне. К его удивлению, металлический ящик был вскрыт, притом самым варварским способом: при помощи портативного газового резака. Грабители просто вырезали овал вокруг замка, протолкнули его вовнутрь и открыли дверцу. Вещи в спальне были разбросаны. Под ногами белели перья из разодранной подушки, на кровати валялись ворохи каких-то бумаг с печатями Московского патриархата, порванные фотоснимки и несколько нательных крестиков.

Андрей тут же сунул руку в карман комбинезона. В ладонь легла рифленая рукоять пистолета. Несколько минут он простоял, вслушиваясь в звуки ночной квартиры: едва различимое тиканье ходиков, почти неслышный шелест воды в трубах, ленивое урчанье холодильника на кухне… Тягуче шли минуты, и, если бы не все эти звуки, можно было бы подумать, что время остановилось навсегда. Внезапно сбоку послышался унылый скрип – незваный гость резко обернулся на звук, но тут же выдохнул; сквозняк из зала распахнул незакрытую фрамугу. В спальне сразу же потянуло холодком.

Удерживая пистолет в вытянутой руке, Ларин вышел в коридор и двинулся на кухню.

У холодильника, в луже растекшейся крови, лежала женщина – та самая, что и на фотографии в гостиной. Рука ее была неестественно вывернута назад, на шее темнела глубокая рана – то ли от бритвы, то ли от кинжала. Ларин осторожно дотронулся до руки покойной – она была еще теплой.

За свою жизнь Андрей видел немало крови, немало трупов. Однако вид беззащитной пожилой женщины, безжалостно зарезанной в собственном доме, заставил содрогнуться даже его.

И тут из-за спины Ларина донесся едва различимый стон. Андрей резко развернулся на девяносто градусов и тут же опустил пистолет. Стон, несомненно, доносился из-за неплотно прикрытой двери ванной комнаты…

В ванной, до краев наполненной розоватой от крови водой, лежал бородатый мужчина – безусловно, хозяин квартиры. На его лицо, распухшее от побоев, было страшно смотреть: разорванная губа, разбитая до кости скула, клочья волос, выдранные кое-где до самых корней, подожженная борода… На шее темнела огромная резаная рана.

– Ничего вы не получите… – чуть слышно хрипел умирающий. – И вам, и ему по заслугам за всю вашу бесовщину воздастся!..

Прошептав еще что-то, священник замолчал. В его горле что-то булькнуло, по телу пробежала предсмертная судорога, и он затих.

Ларин понял: из этой квартиры надо срочно уходить. Ведь обнаружь его правоохранители рядом с двумя зверски убитыми хозяевами – и ни один российский суд не поверит в его невиновность! Да и нужных бумаг, судя по всему, ему уже не сыскать. Видимо, его опередили на какой-то час…