Неровно горели, брызгая расплавленным воском, свечи, и прихожане перешептывались, что, мол, это не к добру – по народным поверьям считается, если церковная свеча скворчит, то в ней черт сгорает. А чертей в главном храме монастыря водилось множество. Зычно звучал голос отца Меркурия, отражался от сводов. Грустными глазами с купола на происходящее внизу смотрели любовно нарисованные братом Нафанаилом Спаситель и Богоматерь. Благовонный дымок вырывался из позвякивающего кадила. Золотились одеяния священников.

Возможно, все бы прошло чинно, благородно, но все благолепие испортил один из нищих, побирающийся у монастырских ворот, – юродивый Пашка. К юродивым в России исторически трепетное отношение, им разрешается говорить то, что другим нельзя. Ведь считается, что временами устами сумасшедшего со смертными разговаривает сам Бог. А Пашка и был самым настоящим сумасшедшим от рождения. Как-то застрял на умственном уровне шестилетнего малыша и так дальше не пошел в своем развитии. Ходил во всяком отрепье, хотя люди давали ему и пристойную одежду. Питался чем Бог пошлет. Кто булочку даст, кто пакет чипсов, а кто и колбасу с овощами купит.

И вот когда после службы отец Меркурий выходил из храма, направляясь к своей не по чину дорогой машине, Пашка, сгорбившись, подскочил к нему и заверещал:

– Ты убийца! Ты, отец святой!

Прихожане и сопровождавшие Меркурия растерялись. А затем Пашка абсолютно не в лад добавил:

– Налей сто грамм! Налей сто грамм!

Последняя фраза ясно была не от Всевышнего. Просто наслушался юродивый местных алкашей. Отец Меркурий помрачнел, но все-таки сдержался. Зычно произнес:

– Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие небесное, – и перекрестил Пашку.

Тот отпрыгнул от него, словно священник был сделан из раскаленного докрасна железа, и вновь заверещал:

– Убили, убили архимандрита! – Побежал, подпрыгивая по улице, взмахивая рукавами рваной куртки, словно подбитая ворона крыльями.

Свидетельницей этой безобразной сцены стала и Лора, которая пришла сюда, чтобы вновь послушать разговоры прихожан и, возможно, выудить из них что-то дельное. Конечно, она уже сменила имидж: перекрасила волосы, поменяла прическу, по-другому нанесла макияж и надела очки в золоченой оправе без диоптрий. Она изменилась так разительно, что даже церковная активистка Околова ее не узнала бы.

Народ стал расходиться. На этот раз Лоре кое-что удалось разузнать. И это полностью совпадало с ее догадками. Вот только не с кем было ими поделиться.

«Эх, Андрей, Андрей», – про себя проговорила женщина и почувствовала, как слезы снова подкатывают к глазам.

Боясь разреветься, Лора села за руль внедорожника. Она чувствовала: пора смириться с тем, что напарника больше нет, что дальше придется действовать в одиночку, потому что представить кого-то другого на месте Ларина она не могла, даже если бы его порекомендовал сам Дугин. Одно дело, если ты присутствовал на похоронах и видел человека лежащим в гробу. И совсем другое, если обычного прощания с ушедшим в иной мир не произошло. Тогда кажется, что он по-прежнему жив. Лора понимала: ей нужно хоть как-то проститься с Андреем. Пусть это будут не похороны, не церковное отпевание. Честно говоря, она в Бога особо не верила. Лишь признавала, что Он где-то есть. Поэтому обряд можно было придумать самой – как произойдет, так и произойдет.

Женщина запустила двигатель машины. Внедорожник медленно и торжественно отъехал от храма. Вскоре монастырь исчез из зеркальца заднего вида. Автомобиль мчался по дороге, умиротворяюще гудел хорошо отрегулированный двигатель. Лора даже представляла себе, что Андрей невидимый сидит рядом с ней и тоже смотрит на дорогу. Она даже разговаривала с ним, причем не в мыслях, а вслух. Вот только никто ей не отвечал.

– Я, конечно, задам тебе идиотский вопрос, но все живые хотели бы знать на него ответ. Что там, на том свете?

Лора замолчала, словно ожидая ответа, будто бы в самом деле Андрей мог ей что-то сказать.

– Ты что не помнишь, как-то мы с тобой дурачились почти в безвыходной ситуации и пообещали друг другу, что тот, кто первым уйдет на тот свет, потом заявится к оставшемуся в живых и расскажет, какая там жизнь? Есть ли там рай, ад или чистилище? А может, ничего такого там и нет? Но ты мне пообещал, даже слово дал. Вот и пришло время исполнить обещанное. Женщин обманывать нельзя, особенно красивых. Я ведь красивая, ты мне не раз это говорил.

Лора еще помолчала, глядя на то, как мимо ее неторопливо едущего внедорожника проплывают огромные фуры.

– Значит, договорились. Придешь сегодня ко мне ночью, я буду ждать. Только если можешь – сделай это не во сне. А так, чтобы я знала: все происходящее – правда. Просто разбуди меня, и мы поговорим, как бывало. И не отговаривайся, что боишься меня испугать, я привидений не боюсь.

Теперь Лора уже точно знала, куда едет. Автомобиль свернул к придорожному кафе «Пит-Стоп». К тому самому, в котором она недавно встречалась с Лариным. Даже прежний столик был свободен, и женщина решила, что это знак свыше.