Интересно, что у них в деревенском доме есть рояль и иногда слышны звуки музыки, кто-то на нем играет, и это очень удивительно и приятно. Я каждый раз вспоминаю сцену из «Детей капитана Гранта», когда путешественники услышали звуки рояля посреди австралийской пустыни и не поверили своим ушам. А потом оказалось, что действительно, один из тамошних фермеров умел играть на рояле и не поленился привезти себе из города инструмент на телеге, запряженной волами.

Слыша наш деревенский рояль, я каждый раз представляю себе, как его грузили для переправы через наше озеро на моторную лодку, и восхищаюсь твердостью и целеустремленностью и того австралийского фермера, и наших соседей по деревне.

Любопытно, что в Булавино высока концентрация людей, окончивших либо Московский, либо Ленинградский университет. Например, мои родители и мы с Сережей – физфак МГУ; Аленка с мужем и Стиховы – географический факультет МГУ; Митя с женой – экономический факультет МГУ; Галинка с мужем – матмех ЛГУ; дядя Роберт с женой – физфак МГУ; семейство Генерала Васи, включая родителей, и Моркунов – биофак МГУ; палаточница – мехмат МГУ; еще несколько домов в середине деревни – тоже выпускников МГУ, только я не помню, кто из них с физфака, а кто с мехмата. По числу домохозяйств концентрация университетской публики точно окажется около пятидесяти процентов. Прямо какая-то великая флуктуация.

Причем следует учесть, что каждая эта семейная группа попадала сюда независимо и раньше с другими семейными группами знакома не была.

В нашей деревне действительно оседает в основном некий определенный тип людей. Во-первых, люди должны быть неленивые и способные много делать своими руками. Во-вторых, они должны быть склонны к уединению и не нуждаться в регулярных шумных увеселениях. Я помню, что, когда жена одного из дачников-новоселов удивленно спросила у соседей: «А что, в этой деревне даже клуба нет, на танцы сходить или в кино?», все соседи единогласно решили, что эта семья здесь надолго не задержится. Так оно и выпело.

Кстати, практически все здешние жители не хотели бы, чтобы была отремонтирована и стала проезжей дорога на Криново, и регулярно опасливо спрашивают Моркунова, не собирается ли он это делать (а он пока не собирается). Казалось бы, наконец-то появится возможность приезжать сюда на своих машинах. Ан нет, все предпочитают оставлять машины на «той стороне» и с разными неудобствами переправляться на лодках, только чтобы не нарушалась уединенность и отрезанность от мира нашей деревни. При этом все так же готовы игнорировать отсутствие медицинской помощи и магазина.

Из тех, кого я не упомянула, более или менее хорошо знаем мы Волосковых и Петра Сергеича, о котором я уже рассказывала раньше, как он воевал с печником при строительстве своего дома. Петр Сергеич – бывший военпред на каком-то ленинградском заводе. Сын успешно занимается бизнесом, каким именно, я не знаю точно, помню, что в начале «перестройки» он вел торговлю спиртом и спиртными напитками. Он, по-видимому, богатый человек, потому что купил себе дачу где-то за границей и ездит туда, а у нас практически не показывается. Отец его (то есть сам Сергеич) долго наведывался сюда каждый год со своей собакой. Это он построил оба дома – и себе, и сыну, и вообще был очень предан Булавино.

Пока он жил в деревне, ему нравилось ощущать себя здесь «первым парнем на деревне». Он дружил со всем районным начальством, во всяком случае, постоянно всем рассказывал о том, как близок он к местной элите. Кроме того, постоянно конфликтовал с Моркуновым – формально из-за того, что трактора портили дорогу у его (Сергеича) дома, а фактически просто рожами они друг другу не нравились.

В Булавино жила до самой своей смерти его покойная жена Марина, которую он очень любил и в честь которой именно в Булавино поставил частную часовню. На освящение часовни Сергеич привез множество священнослужителей, в том числе, как говорят, самого митрополита Н-ского. Целое событие было тогда в нашей деревне. Я, правда, не присутствовала. Но после освящения часовня была огорожена высоким забором и заперта на ключ, так что деревенские верующие пользоваться ею не могли.

Часовня, построенная Петром Сергеичем.

После исчезновения Сергеича из деревни Даша, человек верующий, смогла связаться с его сыном, и тот дал разрешение замок с часовни снять и пользоваться ею. Так что сейчас часовня открыта.

Пару лет назад Петр Сергеич вдруг пропал, как-то очень внезапно, буквально в один день: собрался и уехал из деревни, чтобы больше не появляться. Через некоторое время стало известно, что дом выставлен на продажу. Он просил за него сначала триста тысяч евро, теперь вроде бы снизил цену до шести миллионов рублей (это двести тысяч долларов), но продать пока не может. Непонятно, почему его исчезновение произошло так внезапно. Говорят, сейчас живет в Уфе. Может быть, какие-то бизнес-интересы, его собственные или сына?

Что касается Волосковых, то это тоже семья из московской интеллигенции. Дом был куплен еще родителями нынешней владелицы Маши, которые работали в системе Академии наук и даже каким-то образом пересекались по работе с моей родней. Правда, мы выяснили это только когда случайно встретились в Булавино. Сама Maшa окончила мехмат и преподавала в Университете.

Эту семью преследуют разные несчастья по части здоровья. Дочь Маши, Олечка, которая лет на десять меня младше, была искалечена в роддоме и осталась парализованной. Мать за ней преданно ухаживает всю жизнь, носит ее на руках, смогла дать ей домашнее образование, научила полупарализованной рукой работать на компьютере. Они каждый год, вплоть до последнего времени, приезжали в Булавино (Олечка на инвалидной коляске, для которой в доме сделан специальный пандус для въезда). Сын Маши тоже, к сожалению, нездоров – страдает психическими расстройствами. Тем не менее ему удалось найти отличную преданную жену, которая практически смогла его вылечить, – он потолстел, начал работать.