Эти высокопоставленные представители загадочной расы стигийцев расследовали недавнее происшествие в Глубоких Пещерах, из-за которого старик лишился своих внучек-двойняшек: они упали в бездну.

Старый стигиец знал, что вряд ли девочки выжили, но его лицо не выражало ни горя, ни страдания от потери. Не дрогнувшим ни на мгновение голосом он принялся выкрикивать приказы.

Граничники, столпившиеся по краям Поры, ринулись их выполнять. Эти бойцы специального подразделения, которое проходило подготовку в Глубоких Пещерах и участвовало в тайных операциях на поверхности, носили серо-коричневую форму, состоявшую из тяжелой куртки и широких штанов, несмотря на то, что на такой глубине было довольно жарко. Худые лица Граничников оставались бесстрастными, что бы они ни делали: смотрели в бездну через прицелы ружей или опускали в Пору светосферы на веревках, чтобы исследовать ее верхнюю часть. Старик стигиец понимал, что близнецы, вероятнее всего, упали на самое дно и разбились насмерть, но не мог не проверить иные варианты.

— Результаты? — крикнул он на скрежещущем стигийском языке. Слова отдались эхом по окрестностям Поры и донеслись до возвышающегося над ней склона, где другие бойцы, не тратя времени зря, демонтировали полевые орудия, из которых еще недавно обстреливали то самое место, где теперь стоял старый стигиец.

— Очевидно, они погибли, — негромко сказал он своему молодому адъютанту и снова повысил голос, обращаясь к солдатам. — Сосредоточьтесь на поиске пробирок! — Он рассчитывал, что хотя бы одна из девочек успела снять с цепочки на шее смертоносное украшение, прежде чем упасть вниз. — Эти пробирки нам необходимы!

Стигиец обвел пристальным взглядом Граничников, которые ползали вокруг, изучая каждый сантиметр поверхности. Они скрупулезно переворачивали каждый камешек, расколотый выстрелами, и рылись в земле, которая еще дымилась после попадания разрывных снарядов. Остатки взрывчатого вещества кое-где вспыхивали сами по себе маленькими язычками пламени, но тут же гасли.

Раздался предостерегающий крик, и несколько Граничников отскочили от края Поры. Часть кромки, расшатанная недавней стрельбой, с грохотом обвалилась, и несколько тонн земли и породы полетели в бездну. Солдаты, чудом избежавшие падения, спокойно вернулись к своим делам — опасность как будто нисколько их не взволновала.

Старый стигиец снова уставился в темноту наверху склона.

— Без сомнения, это была она, — сказал адъютант, посмотрев в ту же сторону. — Это Сара Джером утащила за собой двойняшек.

— Она, кто же еще! — резко ответил старик и покачал головой. — Удивительно то, что она смогла это сделать, хоть и была смертельно ранена. — Он повернулся к адъютанту: — Мы играли с огнем, когда натравили Сару Джером на ее собственных детей, и обожглись, но этого можно было ожидать. С этим мальчишкой Берроузом ничего нельзя знать наверняка, — сказал стигиец и тут же оговорился: — Нельзя было знать наверняка. — Потому что это подразумевало, что Уилл погиб. Старый стигиец нахмурился и замолчал на несколько минут. Потом, глубоко вздохнув, он обратился к своему помощнику: — Скажи мне вот что: как Сара Джером тут оказалась? Кто отвечал за эту территорию? — Старик указал пальцем на вершину склона. — Пусть явятся ко мне.

Адъютант почтительно кивнул и ушел.

На его месте тут же появилась новая фигура, укутанная в некое подобие шали и настолько кривая и сгорбленная, что на первый взгляд в ней трудно было признать человека. Из-под накидки, заскорузлой от грязи, выкарабкались наружу костлявые руки, похожие на птичьи лапы, и резкими движениями сбросили ткань с головы. Голова человека была покрыта уродливыми шишковатыми наростами, которых было так много, что казалось, они воюют друг с другом за территорию; его лицо обрамляли редкие пучки слипшихся волос. Но страшнее всего были глаза — белые, без зрачков и радужек, они вращались из стороны в сторону, как будто могли что-то видеть.

— Приношу, так сказать, соболезнования в связи с потерей… — просипел человек и подобострастно умолк.

— Благодарю, Кокс, — ответил стигиец, перейдя на английский. — Каждый сам творит свою судьбу, и временами случаются неудачи.

Кокс, дернувшись, подобрал тыльной стороной ладони ниточку белесой слюны, свесившуюся с почерневших губ, и растер ее по серой коже. Его тощая рука зависла в воздухе, а потом метнулась ко лбу, где красовался нарост величиной с небольшую дыньку.

— По крайней мере, ваши девочки покончили с Уиллом Берроузом и этой свиньей Эллиот, — сказал Кокс, постукивая длинным ногтем по наросту. — Но вы же все равно прочешете Глубокие Пещеры и разыщете остальных ренегатов, правда?

— Разыщем всех до единого, с твоей помощью, — согласился старик и со значением взглянул на собеседника. — Кстати, Кокс, а почему ты спрашиваешь?

— Просто так, — быстро ответил урод.

— А мне кажется, не просто так… Ты беспокоишься, потому что нам пока не удалось изловить Дрейка. А ты знаешь, что рано или поздно он явится к тебе, чтобы свести счеты.

— Да пусть явится, я с ним справлюсь, — заявил Кокс, хотя дрожащая жилка у него под глазом говорила, что он отнюдь не уверен в своих силах. — Дрейк может хоть…

Старик поднял руку, делая ему знак замолчать: его адъютант вернулся с тремя Граничниками. Солдаты — два младших офицера и седеющий ветеран, много лет проведший на службе, — выстроились в ряд и встали по стойке смирно, глядя прямо перед собой и придерживая длинные ружья.

Старый стигиец, сжав кулаки, медленно пошел вдоль шеренги и остановился возле крайнего бойца — это был как раз ветеран. Старик повернулся к нему, подошел вплотную и посмотрел солдату в глаза. Через несколько секунд он опустил взгляд на мундир ветерана. Над нагрудным карманом были закреплены три коротких хлопковых нитки разных цветов — стигийские награды за храбрость. Старик взялся за них рукой в перчатке, вырвал нитки и бросил в лицо ветерану. Тот даже не моргнул.