— А я думал, вас куда-то упрятали, — уверенно заметил он.

— Упрятали. У меня был, что называется, трудный период в жизни, но это в прошлом.

— У моего отчима тоже неладно с головой стало, ну, знаете, депрессии там всякие, так моя маманя его выставила. А то он повадился трепать меня и брательника, — сказал Бешеный, сжимая и разжимая кулаки.

— Сочувствую, — сказала миссис Берроуз.

Бешеный еще раз оглядел ее с головы до ног, задержавшись на новых кроссовках.

— Клевые, — одобрительно заметил он. — И вообще ничего так выглядите, миссис Бэ. Спортом занялись?

Она кивнула.

— Да, занялась. А сейчас иду на очередной полицейский брифинг. Опять ничего нового не скажут, наслушаюсь оправданий и пойду домой. Хуже, чем в сериале.

Бешеный выразительно покачал головой.

— Ничего вы от них не дождетесь. С полицейскими никто не хочет связываться, вот они и узнают обо всем последними.

Парень, казалось, хотел сказать что-то еще, но замолчал.

— А ты его случаем не видел? — поинтересовалась миссис Берроуз. — Ходят слухи, будто Уилл тут появлялся незадолго до Рождества.

— Я… — начал было Бешеный, но передумал. — Сигаретку не хотите? — предложил он. Блогси мгновенно оказался перед Селией, протягивая ей открытую пачку «Мальборо». Она взяла сигарету, и Бешеный чиркнул перед ней зажигалкой, прежде чем закурить самому.

Миссис Берроуз глубоко затянулась.

— Послушай, что бы ты мне ни рассказал, это останется между нами, — пообещала она. — Никакой полиции.

— Никакой полиции, — повторил Бешеный. Парень посмотрел по сторонам и склонился к уху Селии. — Где-то в ноябре я его встретил тут, в Хайфилде, — сообщил он доверительным шепотом. — С ним был парнишка помладше…

— Ага, его клон… и еще питбуль такой большущий, — вставил Блогси.

Бешеный смерил приятеля взглядом, и тот сразу замолчал.

— Так вот, парнишка помладше, с ним на одно лицо, и офигенно громадная собака. Мы с Блогси на них наткнулись, когда они двигали к метро. Ну, поболтали малость, ясное дело, не о погоде. У нас с Уиллом вечно контры были.

— Значит, ты его видел только в тот раз?

— Только в тот раз, — кивнул Бешеный. — Народ говорит, он залег на дно, потому что у него на хвосте какие-то серьезные чуваки, но скоро вернется и разберется с ними. За это ему от нас респект.

— Респект, — отозвался Блогси.

— Так что если вы Уилла найдете, передайте ему от меня: пускай у нас были с ним терки, но это раньше, — сказал Бешеный, тыкая сигаретой в воздух после каждого слова. — Так что если ему нужна будет помощь, то он знает, кого спросить.

— Хорошо, передам. Спасибо, — сказала миссис Берроуз. Парни побрели с площади, сутулясь и пряча руки в карманах. Селия проводила их взглядом.

Она не подозревала, что в эту минуту за ней самой наблюдают через окно в задней двери видавшего виды фургона, припаркованного на площади чуть поодаль. Дрейк приблизил изображение в монокле, чтобы лучше видеть лицо миссис Берроуз.

— Выбирай, с кем говоришь, Селия. Не всякому можно доверять, — прошептал он. — Иногда понимаешь это слишком поздно.

Миссис Берроуз задумчиво затянулась и посмотрела на сигарету в руке.

— Не докуришь, — убежденно проговорил Дрейк. — Сигареты всякий раз напоминают тебе о сестре. А ты не такая, как Джин.

Миссис Берроуз поднесла сигарету к губам, но передумала. Покачав головой, она разжала пальцы над канализационной решеткой у края тротуара и пошла дальше.

— Молодец, девочка, — сказал Дрейк. Он убрал монокль и приготовился ехать следом за ней.

Для Уилла все потеряло смысл. О шахматах не могло быть и речи — мальчик никак не мог заставить себя сосредоточиться на игре, — а к дневнику он не притрагивался уже несколько недель. Уилл через силу ел то, что подавала ему Марта, и почти не спал — стоило мальчику лечь, как у него возникало ощущение, что его голова сейчас лопнет. А каждый раз, когда он оказывался рядом с Честером, невысказанный вопрос будто повисал в воздухе: «Уйти или нет? Уйти или нет?»

Глядя на Эллиот, Уилл гадал, когда наступит переломный момент — когда девушке станет настолько плохо, что ее нельзя будет вытащить из постели. Жуткий припадок стал для мальчика последней каплей: он почувствовал себя совершенно беспомощным.