— Не надо валить это на меня, — возразил мальчик. — Будь у меня возможность, я бы как-то попытался бороться с загрязнением окружающей среды и с глобальным потеплением.

— Да-а? И как же? Ты так же виноват, как и любой другой из семи миллиардов людей, которые ползают по земной корке, будто ненасытные навозные жуки, — сказала стигийка, бросив взгляд на потолок. — Разве вы не видите, что натворили? Вы захотели сделать мир «лучше», удобнее для себя… Вы попытались управлять тем, чем управлять нельзя. А теперь, когда все так обернулось, вы вынуждены пытаться расширить свою власть над тем, что вам неподвластно. Но ваши попытки обречены на провал, и скоро с ними будет покончено. Тому, кто пробует прогнуть природу под себя, природа дает отпор. Верхоземцы, и ты в том числе, стремительно приближаются к финалу… как и предсказано в Книге Катастроф.

Уилл пропустил нотацию мимо ушей, едва сдерживаясь, чтобы не перебить девочку. В Ребекке за секунду произошла невероятная перемена: ее голос стал твердым, взгляд — суровым и безжалостным. Она будто сбросила маску. Но тут лицо стигийки снова изменилось, так же внезапно, и она улыбнулась. Опустив руки, которые до этого держала скрещенными на груди, Ребекка чем-то помахала у Уилла перед носом.

— Я подумала, может, тебе будет интересно посмотреть. Я их нашла за койкой, — мягко сказала девочка и протянула ему фотографии небольшого формата.

Уилл, обезоруженный переменой в Ребекке, взял снимки и стал просматривать. Их было десять, все черно-белые и в пятнах от воды, а может быть, от масла. Фотографии были не очень четкие и чем-то напомнили ему старые моментальные снимки особой камерой — Уилл подумал, что она вроде бы называлась «Полароид». У доктора Берроуза когда-то была такая: он показывал сыну свои фотографии стены Адриана, сделанные в походе задолго до рождения Уилла.

Снимки изображали группу аккуратно подстриженных мужчин в темных свитерах; некоторые были в военных фуражках или пилотках. На фотографиях, прямо на блестящей лицевой стороне, синей шариковой ручкой кто-то нацарапал русские слова.

— Команда? — спросил Уилл, взглянув на Ребекку.

Она кивнула.

Несколько первых снимков запечатлели людей на верхней палубе подводной лодки, на фоне открытого моря. Все они улыбались, и глаза у них были ясные, как небо. Дальше шли более контрастные фотографии — их снимали со вспышкой, где-то под землей или в самой подлодке. Однако моряки по-прежнему выглядели бодро.

Последние снимки разительно отличались от предыдущих. Людей здесь было заметно меньше, и они мало чем походили на веселых молодых моряков на первой фотографии: мрачные осунувшиеся лица, заросшие бородой, печальные глаза и плотно сжатые губы.

— Бедняги. Видно, что им пришлось нелегко, — сказал Уилл.

Ребекка не сразу ответила. Она оттолкнулась от стены, словно собиралась уходить, но, понизив голос, обратилась к мальчику.

— Знаешь, Уилл… — начала стигийка, но как будто засомневалась, стоит ли продолжать.

— Что? — спросил он, оторвав взгляд от фотографий.

— Ты ни разу не задавался вопросом, что случилось с этими людьми… куда на самом деле пропала команда этой лодки?

Уилл пожал плечами.

— Ну, либо они собрались и куда-то ушли, либо попались Пресветлым.

Ребекка немигающим взглядом уставилась на него.

— Сын Марты принес отсюда целую тонну вещей, прежде чем его свалила лихорадка.

— И что?

— Неужели он сам дотащил все эти металлические листы до хижины? А может быть, ему помогали? Может быть, с ним пошли несколько моряков? В таком случае, где они теперь?

Уилл покосился на девочку.

— Ты хочешь сказать, что он… или Марта… что-то сделали с выжившими членами команды?

Она пожала плечами.

— Ты намекаешь на то, что Марта с Натаниэлем их убили? — спросил Уилл, перекладывая верхнюю фотографию под низ стопки. То, что он увидел на следующем снимке, заставило его отвлечься от мрачных предположений Ребекки. Моряки стояли около большого камня, на котором был вырезан какой-то знак. Мальчик поднес фотографию ближе к глазам. Знак представлял собой три линии, расходившиеся в стороны, как наконечник трезубца. Уилл непроизвольно коснулся груди, нащупывая под рубашкой кулон, который дал ему дядя Тэм, кулон с точно таким же символом.

— А что это? — спросил он, показывая Ребекке снимок. — Я знаю этот знак.

Ребекка отвечала холодно: вероятно, ей не понравилось, что Уилл отвлекся.

— Естественно. Он попадается на камнях в Глубоких Пещерах.

— Но ведь вряд ли команда субмарины оказалась в Глубоких Пещерах, — рассудил Уилл, — значит, они нашли этот символ где-то здесь.

— Возвращаясь к нашему разговору, Уилл… Будь настороже, — сказала Ребекка.

— Марта на такое… — начал Уилл, собираясь вступиться за женщину.