— Точно, — согласился Дэниел, указывая на объявление. — Его только что построили. Подумай только, это прямо судьба! — воскликнул он в полном восторге. — Знаешь, что это такое? Это сделанная в натуральную величину модель одного из шедевров знаменитого архитектора Фрэнка Ллойда Райта.

Лорелея с интересом прочла объявление. Оказывается, это была модель единственного, построенного Райтом в Сан-Диего, здания. Ее выставили в парке на несколько месяцев. Затем модель должны разобрать и увезти на запад, в Аризону, где Райт основал архитектурную школу.

— Я думал о том, чтобы работать в этой школе, — сказал Дэниел. — Это как предзнаменование. Жаль, что я не родился на пятьдесят лет раньше и не мог учиться у этого человека.

Лорелея улыбнулась, услышав благоговение в его голосе.

— Ну, ученик, почему бы нам не войти и не посмотреть, что создал твой учитель? — И она потянула Дэниела за руку внутрь дома.

Охранник у входа проверил постоянный пропуск Лорелеи и выдал Дэниелу гостевое приглашение.

— Вы будете там одни, — сказал он. — Похоже, другие посетители не появятся. У нас дождь такая редкость, что все боятся растаять, попав под него, — засмеялся он. — Ходите, сколько хотите, только не трогайте ничего.

— Обещаем быть хорошими, — ответил Дэниел.

Осматривая дом, Дэниел старался подметить и запомнить каждую деталь. Руки так и тянулись потрогать керамику ручной работы на столах, декоративные ткани. Наконец он засунул руки в карманы во избежание соблазна.

— Отрицание замкнутого пространства, — проговорил он, стоя в центре светлой жилой комнаты.

— Что это значит, Дэн? — спросила Лорелея.

— Это его концепция, Лори. Райт хотел открыть все четыре стены обычного дома. — Он взял ее за руку и повел вокруг комнаты. — Райт хотел впустить окружающий мир внутрь дома. Для этого он проектировал угловые окна и большие окна в потолке. Потолки он делал высокие, это давало ощущение простора. А внутренние перегородки передвижные. — Дэниел сделал широкий жест. — Прелесть этого дизайна в том, что каждая семья могла устроить дом по своему вкусу. И хотя основные элементы были типовые, дома выглядели по-разному.

— Какая необыкновенная идея, — сказала Лорелея, оглядываясь вокруг. Комната, где они стояли, явно предназначалась для приемов. Огромные окна в трехметровых стенах давали много света, в комнате был массивный камин, кресла, диваны и небольшой рояль.

Они бродили по дому, а дождь продолжал монотонно барабанить по плоской крыше. Но Лорелее было хорошо и уютно. Дэниел обнял ее за талию, и они стали осматривать кухню, настоящее произведение искусства.

Потом они опять вернулись в жилую комнату. Стоя перед стеклянными дверями, которые вели во внутренний дворик, Дэниел испустил тяжкий вздох.

— Думаю, нам лучше идти. Иначе мне захочется остаться здесь навсегда и стать частью экспозиции. — Он заговорил трагическим голосом: — Вот как это случилось, люди. На него пало проклятие. Все дни напролет он спал, вися в чулане на гвоздике, а по ночам без устали бродил по комнатам.

Лорелея рассмеялась.

— Ну, ты не слишком похож на привидение или вампира! Но если не хочешь превратиться в одного из них, надо поесть. Боюсь, мое любимое кафе на свежем воздухе превратилось в озеро, — продолжала она, прислушиваясь к неослабевающему дождю. — Но мы можем поискать что-нибудь в городе.

— У меня идея получше. Давай заедем в магазин, и я куплю все необходимое для моего знаменитого омлета.

— Только не говори, что ты еще и готовить умеешь, — застонала Лорелея.

— И не подумаю, — сказал Дэниел, протягивая руку и поправляя ее влажные волосы.

Эта простая ласка чуть не вызвала у Лорелеи слезы. Каждый раз, когда они бывали вместе, Дэниел старался просто прикоснуться к ней. Причину этого Лорелея поняла интуитивно. У мальчика, выросшего в приюте, скорее всего хватало и еды, и других необходимых вещей, но не было матери, которая обняла бы его утром или поцеловала на ночь. Не было отца, который мог бы гордиться им.

Импульсивно она обняла Дэниела за талию и прижалась лицом к его плечу. Несмотря на свое обездоленное детство, он вырос в сильного мужчину. Но Лорелее хотелось возместить ему всю нежность и любовь, которых он был лишен в детстве.

— Я люблю тебя, я люблю тебя, — повторял ей тихо Дэниел. — И я всегда буду любить тебя.

Чувство покоя и уверенности охватило Лорелею. Все, что заботило ее, отошло на задний план. Осталось лишь то, что они любят друг друга. Что с того, что ему надо еще несколько лет учиться? Что с того, что ему будут мало платить во время стажировки? Как-нибудь все образуется. Слезы облегчения покатились по ее щекам, она никак не могла их остановить.

О Господи, подумал Дэниел в ужасе, я не хотел ее испугать. Помоги ей понять, как я нуждаюсь в ней. Сбиваясь и волнуясь, Дэниел принялся уговаривать Лорелею.

— Родная, не плачь, не тревожься, я не буду тебя торопить. Я только хочу быть рядом с тобой. Подожду, пока ты сама не захочешь выйти за меня. Мы ведь еще молоды, можем и подождать. И я знаю, как много для тебя значат твоя семья и работа. Что ты скажешь, если я переведусь поближе к тебе? Тогда мы сможем больше времени проводить вместе. Ты только скажи, что не отказываешь мне совсем.