Кирилл удержался, не вздрогнул. В который раз! Мысли читает, что ли? Только она умеет такое. Дмитрию не то что мысли читать, иной раз хоть кол на голове теши, хоть орехи коли... Чем отличаются? Те же рефлексы, выучка, тренированность, устав, отношение к высоколобым... Разве что Саша в отличие от Дмитрия глуха, как тетерев?

Нет, поправил он себя педантично. Глуха, как муравей.

— Ребята, — проговорил он тоскливо, — не мучайте ни себя, ни меня! Даже здесь опасность на опасности едет и опасностью погоняет, а в экспедиции будет в миллиарды раз опаснее! Все могут не вернуться, но Саша точно не выживет! Дмитрий, сам подумай, на что ты ее толкаешь!

Дмитрий тяжело повернулся к Саше, словно корабельная башня с многодюймовыми орудиями, положил широкую, как лопата, ладонь ей на плечо:

— Сашка, мы скоро вернемся. Сразу к муравьям, научим разным штукам... Они у нас будут слесарить, на вахте стоять, десантным трюкам обучим, твоему Сашке хоть сейчас лычки сержанта дай, справится...

— Разочарую вас, — ответила Саша настолько изменившимся голосом, что Кирилл даже попытался прочесть интонацию. — Не получится из меня Сервантеса... И Бетховена тоже... И Лойолы... Даже Асадова.

Дмитрий возразил натужно-бодрым голосом:

— Сашка, ты что? Ты была самой грамотной в группе, еще собирались исключить, помнишь? Уверен, сочинишь симфонию или картину отгрохаешь.

Саша спросила так тихо, что слышен был даже топот множества ножек в коридоре, там волокли крупное в подземные кладовые:

— Симфонию? О ваших подвигах, конечно? Героических деяниях... А ты вот такое видел?

Она выдернула руку из-за спины. Дмитрий отшатнулся. Саша ткнула фигу прямо ему под нос, чуть не стукнула. Кирилл ахнул, перехватил руку, пальцы его дрогнули на бугристых шрамах.

Дмитрий пробормотал:

— Доработался, доктор наук... Фиге рад! Еще не Наполеон случаем? Господи, да это же правая рука!

Он бережно ухватил Сашу за руку. Сквозь розовую плоть ладошки просвечивали сросшиеся кости, жилки.

Я уже с неделю снимаю бинты, — сказала Саша. Она бросила быстрый настороженный взгляд на Кирилла. — Тайком разрабатывала, чтоб не сглазили.

Кирилл стиснул зубы. Все-таки брать ее нельзя. Пальцы срослись, почти отросли заново, но она глухая, как тетерев... Как муравей, поправил себя опять.

Вдруг в мозгу ярко вспыхнуло, жаркая кровь залила лицо. Но муравьи связываются друг с другом на огромных расстояниях?

Он перевел дыхание. Нервное напряжение начало испаряться. Мир един, законы общие. У слепых обостряется слух, глухие читают мимику. Муравьи сумели компенсировать глухоту, размеры...

— Мир нас принял, — сказал он потрясенно. — Мир возможностей! Но если смогли муравьи, то нам, ребята, сам бог, то бишь, Мать Природа велела!

Пришла осень, разговоры о возможной экспедиции утихли.

Ксерксы с каждым днем уходили все глубже, пока не собрались в непромерзающем слое. Люди тоже опускались за ксерксами, герметизировали новые апартаменты, устанавливали сложную систему вентиляции, чтобы на выходе прогретого воздуха не собирались ни муравьи, ни другие жители Малого Мира.

Первые дни после переселения прошли в стычках с Мазохиным, потом утряслось. Сотрудники станции, поглощенные работой, лишь смутно помнили, что недавно стены выглядели иначе. Они все так же получали особо чистые, сооружали особо сверхточные, монтировали предельно емкие... Зато больше никто не погиб, хотя с бронированными чудовищами сталкивались десятки раз в день. Убедились, что ксерксы не опаснее автобуса, с теми и другими нужно соблюдать правила.

Народ прибывал. Уже не одиночки, а по два-три человека в день. Мазохин уверял, что у муравьев становится тесно, пора вернуться на прежнее место под бронированный колпак.

Дмитрий изнывал, лишенный возможности выходить зимой на поверхность, но мужественно утешал Сашу и даже Кирилла:

— Перезимуем! Потом организуем... Не просто за Полигон, а с размахом!

Он раскинул длани, показывая размах. Буся на его плече открыл один глаз, огляделся с удивлением. Никто не чесался, не искал ему вкусных толстых клещиков. Безобразие! Обидевшись, Буся потерял интерес к дискуссии и задремал снова.

Зрелище из фильма ужасов, подумал Кирилл, ежели на новенького. Крохотнейший человек-букашечка изображает ручками размах, на плече у него перебирает лапами ночной кошмар, над головой один человек висит подобно макаке на перекладине, другой устроился как паук на ниточке...

Да, теперь многие спали, свисая с балок как летучие мыши, на совещаниях устраивались не только на полу и подоконниках, но и на стенах, даже потолке. Мазохин рвал и метал, но ученых всегда было непросто построить в две шеренги, хотя пытались это сделать довольно часто. В чем-то люди шли за Мазохиным, но в чем-то за мирмекологом, как специалистом.