— Разве ж их, стервецов, поймаешь? От расплаты завсегда бегают быстрее, чем от бешеной собаки.

Стыд охватил Марата, кровь ударила в лицо, даже в глазах помутнело. «Надо отдать ей, отдать, — лихорадочно думал он, нашаривая в карманах — деньги, — пусть без денег поеду, только отдать…»

Но в это время дали отправление.

— Давай, давай, — сердито сказала проводница, подталкивая его в вагон. — Тут этой шантрапы навалом, под вагон попадёшь…

Когда он из тамбура выглянул наружу, уже не было видно площади, мимо проплывал вокзал, широкие окна ресторана были зашторены, на короткое время снова открылась площадь с другой стороны, затем потянулись служебные строения с палисадничками. Проводница опустила металлический щит и закрыла дверь.

«Как же он мог, как же он мог? — взволнованно думал Марат, — если денег нет, зачем же заказывать? И убегать, — как вор…» И тут его пронзила страшная мысль: а я с ним Наташку оставил, с таким!

Он готов был прыгнуть на ходу с поезда или сойти на первой же станции, вернуться в город, найти Наташу и… Боже мой, разве ж он смог бы рассказать ей все, что случилось!

Стоя у запертой двери, глядя на уплывающий родной город, не видя его, он страдал от собственного бессилия, жалея и Наташку, и себя, и Кирилла. А поезд бежал, набирая скорость, вагон бросало из стороны в сторону, громыхали внизу колеса, лязгали сцепления, все летело, летело, летело…

Ночью ему приснилось что-то страшное, он вскрикнул, дернулся, едва не свалился в проход, чудом удержавшись за трубу отопления, и долго приходил в себя, хотя и не мог вспомнить, что же именно приснилось…

Вода из вентиля сочилась сильнее, чем прежде, уже не капала, а лилась истонченной струйкой, пар от нее шел, в подвале начинало пахнуть баней. Лужа на шероховатом бетоне расползлась, напоминая очертаниями Австралию. Только кенгуру и не хватает, подумал Сева и спросил:

— Ребята, кто сумеет починить?

Мальчишки, чинно сидевшие на дощатой низкой скамье, поднялись, подошли, тоже стали смотреть, как парит, сочится на пол горячая вода.

— Петька должен знать, у него отец водопроводчик.

Все посмотрели на Петьку, и тот зарделся так, что веснушчатое лицо стало пунцовым.

— Общий перекрыть и сменить вентиль, — чуть слышно сказал он и потупился.

— Ладно, — махнул рукой Сева. — Разбирайте железо. Жим лежа на спине — и кончать будем.

Пока ребята разбирали снаряды и устраивались на старых матах, он смотрел в узкое замутненное оконце вровень с тротуаром. С крыши капало, и брызги глухо ударялись в стекло. Чьи-то ноги в кирзовых сапогах промелькнули перед глазами. Мокрый снег, раздавленный подошвами, взгорбился и стал оседать, разваливаться, выемка заполнялась водой. Скучно было за окном, муторно. А рядом к стене приклеены цветные фотографии из иностранных журналов — в эффектных позах застыли улыбающиеся культуристы. За их могучими торсами виднеются пальмы на морском побережье, красотки в бикини, белый парус в синем просторе. Глаз не отведешь! Вот бы махнуть сейчас в теплые страны. Сбросить надоевшие одежды и войти в море навстречу упругой волне. И чтобы Лена рядом, за руку ее держать. Он подумал о ней тепло и улыбнулся, не заметив этого.

— Готовы, Сева.

Он с трудом оторвался от соблазнительных картинок.

— Готовы? Тогда начали. Жим — вдох. Медленно опустить — выдох. Дыхание не задерживать, главное — дыхание. Вдох… Выдох… Еще раз! Мускулы напряжены. Жим до отказа. Вдох полной грудью. Вы-ы-дох… Усталость перебороть, качать, качать, качать. Пока штанга не упадет — качать.

Тяжелое дыхание становилось все громче, заглушало звук падающей воды. Пот струился по разгоряченным ребячьим лицам. Руки уже дрожали, вот-вот не удержат вес… У Петьки в руках кусок рельса стал заваливаться на одну сторону, он даже губу прикусил, силясь удержать.

— Ладно, все. На сегодня хватит. Одевайтесь. Погуляйте на свежем воздухе, подышите. И дома не забывайте качать мышцы. Иначе — все насмарку. В следующий раз — позирование.

— Под музыку?

— Как обещал, — кивнул Сева. — Принесу портативный маг — и начнем. Станете вы, ребятки, со временем вот такими красавцами.

Мальчишки с завистью посмотрели на ярких атлетов, на морской пляж за ними и стали разбирать одежду. На ходу натягивая пальто и куртки, потянулись к выходу.

— Чао, Сева!

— Чао.

Сгибаясь, они исчезали в низкой двери, пар шел от красных лиц и потных голов.

Петька замешкался, как-то неуклюже натягивая свою куртку, все в рукав попасть не мог.

— Ты что, нездоров? — спросил Сева. — Или перекачал?

— Да нет, — не поднимая глаз, ответил мальчик.

— Дома что?

— Да нет, — монотонно повторил Петька.

— Наш девиз помнишь? Не киснуть! — Сева потрепал его по вихрастой голове и вытер о штаны ладонь. — Беги догоняй пацанов. И в среду — как штык.