— …Так где ты, гришь, пропадал все это время? — смачно хрустя печеным хлебцем, поинтересовался Корхарт и шумно отхлебнул горячей похлебки.

— Там, где меня выкинуло, и пропадал, — пожал плечами Барат.

Есть он не хотел, но за стол сел, составив проголодавшемуся посланнику компанию.

— Да там, если хочешь знать, все обшарили, когда искали твое тело, — загоготал Корхарт. — Никому и в голову не могло прийти, что ты в то отверстие улетучился! Там же с другой стороны скалы. По ним скатиться — костей не соберешь! Специально так туннели проводили, чтобы любопытные не лезли. И как ты жив остался, ума не приложу?

— Если бы не Тоболт, то, быть может, и не остался, — покачал головой Барат. — Это он меня нашел и выходил.

— Ну, за это ему будет особая благодарность и награда нашего народа, — многозначительно шевельнул бровями Корхарт. — А вот то, что ты в местное дворянство полез, не одобряю. Ты же наш кузнец! Что тебе там делать?

— Я сам решаю, что мне делать и когда! — неожиданно вырвалось у Барата.

Корхарт застыл, не донеся ложку до рта. Потом медленно ее положил на тарелку.

— И как же это понимать? — тихо осведомился он.

— Ну, не мое это — жить в подземельях, — чувствуя себя крайне неловко, пояснил Барат.

— А как ты в подземельях оказался, не помнишь? — прищурился Корхарт.

— Я о своем долге перед Подгорным народом помню…

— Помнишь? Это очень радует, что память у тебя хорошая! А то, что король взял тебя под свою руку, ты помнишь? Что Брамур и Мартрехт тебе искусство тайное передали, ты помнишь? А то, что ты, в первую очередь — кузнец, ты не забыл?

Корхарт, прекратив есть, рывком поднялся из-за стола. Гнев его был очевиден. Нос покраснел, мощные кулаки сжимались и разжимались. Он набычился, стоя перед Баратом, и сердито смотрел ему в глаза.

— Так мне что, навеки засесть в подземельях и носа не казать наружу? — в свою очередь рассердился Барат. — Да, я — кузнец! И смею надеяться, неплохой. Да, искусство мне дали вы. Так ведь я и не отрицаю.

Барат встал напротив Корхарта. Тот вынужден был задрать голову, глядя на Барата снизу вверх.

Стук в дверь прервал столь содержательную беседу.

— Ну, кто там еще? — свирепо рявкнул Корхарт.

— Гран-гленд! Тут к тебе еще один визитер, — сообщил, просунув голову в проем двери, сержант.

— Гнать в шею! — распорядился Корхарт и ткнул пальцем в Барата: — Хватит с меня и этого визитера.

— Гран-гленд, мне кажется, это срочно, — не сдавался сержант.

— С каких это пор я должен прислушиваться к тому, что тебе кажется? — повернулся Корхарт.

Сержант рысью подбежал к Корхарту и, прижав к его уху губы, что-то прошептал. Корхарт не сразу осознал, что ему было сказано. Потом его глаза расширились, губы вытянулись в трубочку, и он ошеломленно воскликнул:

— Врешь, сто кусков пустой породы тебе в глотку!

— Клянусь Великим Алмазом! — истово поклялся сержант.

— А этому что здесь понадобилось?..

Корхарт запнулся и подозрительно уставился на Барата.

— А скажи-ка мне, парень, ты случайно к своим родственникам не заходил, по дороге сюда?

— Каким родственникам? — удивленно спросил Барат.

— Да к таким же белобрысым, как и ты сам.

Барат молчал, недоуменно глядя на Корхарта.

— Мда! — вздохнул Корхарт. — Вижу, не заходил. Так чего же этот посланник ко мне наведался?

Дружное молчание Барата и сержанта вряд ли можно было счесть ответом на этот вопрос.

— Вы правы, — скривился Корхарт и распорядился, обращаясь к сержанту:

— Не поговоришь — не узнаешь. Я буду в зале Малых приемов. Туда его веди!

— Так тут вроде бы глашатай нужен, — задумался сержант. — Где же его сейчас сыщешь?

— Вот ты глашатаем и побудешь, — распорядился посланник.

— Я же сержант! — взвился гном. — Не мое это дело.

— Справишься! — уверено заявил Корхарт. — Глотка у тебя луженая. Тем более что глашатая нет.

Корхарт двинулся было к выходу, но задержался:

— А ты не уходи! Наш разговор еще не окончен.

— Полномочный посланник народа Ардейл в королевстве Двух Рек Колхэйм Тарат! — громогласно возвестил сержант от входа.

Корхарт учтиво сделал три предписанных протоколом шага навстречу неожиданному гостю. Тарат, так же прошагав к Корхарту, раскланялся с самым любезным видом.

— Если ты не с объявлением войны, то прошу к столу, — сделал широкий взмах рукой в сторону столика и двух кресел Корхарт.