— Я не верю в совпадения, — хрипло сказал Корхарт. — Особенно в совпадения подобного рода. Но я готов поверить в невиновность вашего сына. Могу вас заверить, что его здесь нет. Он бросил этот сверток, когда побежал за преступником.

Салантэль быстро шел в направлении места, где он оставил спящего Барата. Его сопровождали четверо крепких эльвов. Сам Салантэль не мог притащить парня в свое посольство. Днем это было бы очень опасно, да и тяжел Барат был для не отличающегося крепким телосложением Салантэля. Конечно же, на Демиурга надейся, да сам не плошай! Барат был еще крепко-накрепко связан.

Эльвы скользили по лесу бесшумно. Как раз стемнеет, когда они доберутся с телом до посольства. Салантэль даже улыбнулся, представив свой доклад Нарантэлю. Нарантэль очень влиятелен. Он наверняка сможет посодействовать повышению статуса Салантэля.

Но что-то изменилось. Салантэль остановился, тревожно оглядываясь вокруг. что-то висло в воздухе непонятное. Какое-то ощущение. И это в двух шагах от потаенного места!

Салантэль рванулся к схрону и пораженно остановился. Барата не было. Если бы не примятый валежник, можно было бы подумать, что здесь вообще никого не было!

— Что за… — Салантэль беспомощно оглянулся на спутников.

Один из них наклонился и сорвал какое-то растение. Он внимательно его рассмотрел, потом протянул Салантэлю. При ближайшем рассмотрении стало заметно, что оно привяло и носило следы обморожения. Так вот в чем дело! Присутствовала магия, и это не могли не ощутить эльвы.

— Это было сделано для того, чтобы лес не смог ответить на наши вопросы, — тихо сказал спутник. — Но ответ очевиден. Сольфары!

— Они пожалеют о том, что посмели вмешаться в наши дела, — прошипел Салантэль, бросая под ноги растение. — Никто не останется безнаказанным!

Сильно болела голова. И холод. Очень холодно! Барат попытался разлепить веки.

— Человек жив, миир Халандер, — раздался голос.

— Вижу.

Что за голоса? Барату все-таки удалось открыть глаза, и он увидел склонившееся над ним существо. Странное существо, прямо скажем.

— Ты слышишь меня, человек? — раздался вновь голос того, кого назвали мииром Халандером.

— Слышу, — прохрипел Барат и попытался сесть.

Это было очень трудно! Тело не слушалось. Но ему на помощь пришли крепкие руки и помогли принять сидячее положение, придвинув спиной к стене. Ощущение холода не пропадало. Пожалуй, оно даже усилилось. Зубы начали выбивать частую дробь.

— Прохладно, не правда ли? — в голосе сквозила откровенная насмешка.

Барат обратил внимание на внешность говорящего. Она того стоила. Как будто две половинки разных лиц сложили вместе. Правая часть — яркая. Буйное сплетение рыжих волос, загорелая кожа, зеленый глаз. А вот левая — полная противоположность. Волосы серебристого цвета, прямые, струятся на плечо камзола. Цвет кожи неестественно бледен, серый бесстрастный глаз… Постойте! что-то о таких субъектах Барат слышал. Ну да! Тоболт рассказывал такое о сольфарах.

— Холод — это обязательно? — спросил Барат, морщась от боли в голове.

— Ну, скажем так, желательно, — усмехнулась правая половинка лица сольфара, в то время как левая осталась совершенно бесстрастной.

— Вы же меня заморозите! Да и голова болит, — зубы Барата откровенно клацнули.

— Ты жив! — поднял указательный палец миир. — Это уже немало. До чего же вы, люди, слабы. Так и быть, я подниму градус. Да и с головой что-нибудь сейчас придумаем. Но я ожидаю услышать откровенную историю в обмен на это.

— Я сам ничего не понимаю, — пожаловался Барат, с облегчением ощущая, как уходит холод.

— Мы нашли тебя в королевском лесу, связанного и в глубоком сне, — проинформировал Барата Халандер. — Ты хочешь сказать, что не знаешь, как очутился в этом не очень удобном положении?

Барат добросовестно постарался вспомнить подробности. Поначалу ничего не получалось, уж очень болела голова. Но вот ему на темя легла ладонь, и боль, поворочавшись еще для порядка, отступила. И тут, словно плотину прорвало, он вспомнил все, до последнего мгновения. А вот стоит ли это все рассказывать? Что эти сольфары знают? Могут ли определить искренность говорящего? Судя по словам вот этого, которого мииром кличут, они даже не определили, что Барат относится к ардейлам. Надо рассказать, пожалуй, но не все. Умолчать — не значит соврать. Даже если они умеют определять неправду в словах, то лжи не найдут. Только надо тщательно просеивать все перед тем, как говорить.

— Я — Барат Лоранский.

— Как же, слышал, — принял к сведению сообщение сольфар. — Уж не из-за тебя ли нарушен покой?

— Наверное, — не стал отрицать Барат. — Могу только сказать, что я не стремился его нарушать.

— И чем же ты так знаменит?.. Постой! А не Ардейл ли ты случайно?

Ну вот. Наконец-то они увидели его характерные черты.

— Да. Я — Ардейл. И что? — Барат сердито нахмурился.

— Чистокровный?

— Есть такое дело.

Правая половина лица Халандера выразила живейший интерес.