– Хорошее правило, – ответил Глушенко, повеселев. – За наших убитых мы будем убивать их, а не писать жалобы в ООН. Как скажете, майор?

Шмелевич отмахнулся на ходу:

– Жалобы правильнее, законнее. Вот только бандиты не понимают, что жалобы – законнее. Даже не пошатнутся, заразы, когда в них летят не пули, а жалобы. Приходится нашим могучим жалобам помогать этими вот слабенькими пулями.

А Мороз сказал утешающе:

– Тут новых нарожают. Мы ж все видели, что у каждой бабы по десять детей! А то и больше. Если их не стрелять, то их внуки отберут у наших внуков всю Россию.

– А что у них такая рождаемость… – начал Глушенко.

– Плодовитость, – поправил Мороз.

– Ну пусть плодовитость.

– У них вера запрещает аборты, понял? И предохраняться тоже нельзя. Аллах, мол, велел плодиться.

Глушенко думал-думал и брякнул:

– Хорошая у них вера. Нужная. Вернусь со срочной, тоже ислам приму. И бабу заставлю принять. И родню всю, а то у моего старшего брата только один ребенок… Ты знаешь, какой у меня братишка? По две подковы гнет! Коня на плечи берет и вокруг хаты ходит. Грузовик в грязи застрянет, он в одиночку вытаскивает… Таким бы плодиться да плодиться!

Дома приблизились, десантники начали растягиваться в цепь, перешли на медленный шаг. За это время там могут успеть поставить растяжку, а то и какой джигит сейчас ловит кого-нибудь из них, проклятых русских, на мушку… А потом бросит винтовку и смешается с односельчанами, которых принято называть «мирными жителями». Эти мирные, конечно же, своих не выдадут. Будут, посмеиваясь, наблюдать, как тупые русские беспомощно рыщут в саклях. Даже если найдут брошенные винтовки, на тех не написано, кто стрелял… Никакой криминалист не отыщет хозяина! Да и кто будет присылать из Москвы криминалистов? Так что убитые останутся неотомщенными…

Словно подслушав горькие мысли майора, Глушенко сказал очень серьезно:

– Месть – не наш принцип. Мы должны быть гуманными… Но… Вы ж знаете, я всегда жидов ненавидел! Иначе какой я тогда буду хохол? Но после одной встречи кое-что передумал… Сейчас переписываюсь по емэйлу с одной. Да, из Тель-Авива. Она рассказала, как они расправляются с террористами… у меня слюнки текли! Что их жидовский народ такие расправы поддерживал, это понятно, у нас народ тоже «за», но там и правительство «за». Более того, она рассказала про интифаду…

– Что это? – поинтересовался Шмелевич.

– Понимаешь, израильтяне террористов вообще в плен не берут: стреляют на месте. Так вот арабы придумали такой метод борьбы: пацаны до четырнадцати лет выходили на улицы и забрасывали израильские патрули камнями. Забрасывали бронемашины, бэтээры, вообще любые войска, даже гражданских… Ну, тут бы наши вообще руки опустили и вышли из оккупированных районов, верно?

Мороз в затруднении почесал лоб:

– Да, с детьми не повоюешь… А что же израильтяне?

– А их глава правительства… не помню, президент или премьер… или еще кто, заявил: если хоть один из наших попадет в больницу, двести ваших попадут на кладбище!

Мороз хохотнул в восторге:

– Так и сказал? Во дает!.. Можно я за него проголосую?.. Нам бы его в правительство!

А Шмелевич бухнул:

– Если там его не переизберут, пусть едет к нам. Хоть и еврей, я за него проголосую.

Мороз напомнил:

– И чем кончилось?

– А израильские патрули, – продолжил Глушенко, – начали врываться в дома, где могли быть подозреваемые… учти, только подозреваемые!.. а там прикладами и сапогами так месили всех подростков, что те отдавали Аллаху души либо сразу, либо по дороге в больницу. Месили всех, у арабов семьи многодетные. Но не стреляли, ведь арабы ж не стреляли, и тоже так: те камнями – эти прикладами. В результате интифада закончилась так же, как и все взрывы. Вообще, как она написала, а я ей верю, израильтяне стараются этих ребят не арестовывать вовсе. Зачем? Чтобы продажные адвокаты нашли лазейки в законе, дабы выпустить на свободу? И никаких расследований. Разве что внутренние, своими силами.

– Но это же, – сказал Мороз с усмешкой, – как бы… несправедливо.

– Тю на тебя! – удивился Глушенко. – Весь мир уже давно справедливость понимает только как благо себе. Только мы, русские, еще говорим о какой-то всеобщей справедливости для всех, всего человечества! Это синдром строителей коммунизма, да? Не-е-ет, нам нельзя находиться в сторонке от общемировых процессов!

На ходу вставив диски с патронами, вошли в село. Сверху угрожающе лопотал лопастями вертолет. Оба пулеметчика смотрели на единственную улицу и разбегающихся жителей сквозь прорези прицелов. Они уже получили приказ от Шмелевича не оставаться в сторонке от общемировых процессов.

Коммандос, как муравьи, быстро вынесли десятка два звездно-полосатых мешков с подарками для русских туземцев, забросили в кузов армейского грузовика. Приехал генерал Ковалеф, с беспокойством и отвращением посматривал в сторону домов. Вот в таких местах жили его предки?

Сперва его беспокоило, что жадные до подарков русские набегут такой толпой, что придется разгонять прикладами, а теперь сердце стиснулось тревогой: ни один не сдвинулся с места! Матери по-прежнему придерживают детей. Все просто смотрят. Как-то странно смотрят…