Шрифт:
– А женщины? – хитро посматривает Саша.
– Женщины после.
– И что сильнее?
– Ну об этом споры были издавна.
– Ага, знаю.
И Саша цитирует наизусть зазубренное в школе:
– Все мое, – сказало Злато. – Все мое, – сказал Булат. – Все куплю, – сказало Злато. – Все возьму, – сказал Булат.– Ну в общих чертах так и есть, – соглашаюсь я.
Саша посмеивается.
– Там еще пародия-продолжение была. Кто-то из Толстых написал:
– Ну и что? – спросило Злато. – Ничего, – сказал Булат. – Так ступай, – сказало Злато. – И пойду, – сказал Булат.– И что, тебе никогда не хотелось в латах побегать, мечом помахать? – спрашиваю у Саши.
– Не.
– Даже в компьютерных играх?
– Не, в играх мне магом быть нравилось.
Сидящий рядом с нами мореман неодобрительно смотрит.
Ладно, помолчим.
Время ползет медленно и нудно.
Выхожу из караулки, где успели накурить до сизого воздуха, размять ноги.
Неожиданно вижу бегущих к нам трусцой людей – один точно из наших, легковооруженный, третья шеренга. Рядом трое работяг, одного из них двое других поддерживают с боков под локти.
Ясно, первые потери пошли.
Из караулки вываливается куча народа – некоторые недовольно бухтят, но, судя по голосу Надежды, это ее рук дело: освободила место для приема раненых, выгнав курильщиков вон.
На подбежавших не видно никаких следов крови, это уже радует. Только непонятно, что с ними такое стряслось. Запускаем их в караулку, вваливаемся следом. Латник пытается говорить, но у него это не выходит. Губы вспухли, рот слегка открыт, слюна течет, выражение лица странноватое.
– Что случилось?
– Селюсь… Оф се сахрываесса…
Черт, опять впору морфа Мутабора вспоминать. Но, по губам судя, получил парень нехилый удар в лицо. И что-то лицо у него лошадиное какое-то. И пахнет от них характерным запахом морга – грубый одеколон поверх четкого трупного запаха. Даже, пожалуй, не пахнет, а воняет.
– Рот открой шире.
– Э моху!
Злится. Рот он, видите ли, не может открыть. Цаца какая. И похоже это все либо на перелом челюсти, либо… Либо на вывих. Точно, двусторонний передний вывих нижней челюсти.
На всякий случай проверяю пальпаторно – да, точно, он самый.
– Что у него? – спрашивает Надежда.
– А передний вывих нижней челюсти, вот что у него. Доводилось вправлять?
– Нет, обходилось как-то.
– А я слыхал, что надо так вкось ударить – и она на место встанет, – говорит работяга из сопровождавших.
– Забудьте этот бред, так только связки порвать можно.
– По Гиппократу вправлять будете?
– Нет, лучше по Ходоровичу. Если пальцы класть на зубы, еще и откусить может, слыхал я про такое. А вот если на внешнюю сторону, то безопасно. Что у второго?
– По-моему, на перелом ключицы похоже.
– А шины у нас есть? – спрашиваю немного невпопад, потому как вспоминаю про вправление челюсти.
– Косынкой обойдемся, сейчас я его иммобилизую, и пусть ведут в больницу, тут рядом, – отвечает Надежда.
Сажаем пострадавшего на табуретку так, чтоб спиной упирался в стенку и затылком тоже. Натягиваю перчатки, лезу в полуоткрытый рот. Теперь большие пальцы на внешнюю сторону челюсти справа-слева, остальными берем челюсть плотно и тянем на себя и вниз. Мышцы упруго сопротивляются, пациент мычит, но терпит, так тянем, тянем, сейчас мышцы устанут, вот еще немного, ага, пошли, пошли и аккуратненько двигаем челюсть так, чтоб головки отростков вернулись на свое место, в уютные суставные ложа.
Челюсти отчетливо лязгают сомкнувшимися зубами.
Да, как капкан щелкнул, не зря меня в свое время пугали, что и без пальцев остаться можно.
– О, здорово! – радостно говорит оживший латник и порывается вскочить с табурета.
– Куда собрался? – осведомляюсь я, удерживая его за плечо.
– К ребятам! Куда ж еще!
– Погоди, голубчик. Мы еще должны тебе челюсть зафиксировать дней на десять самое малое, – продолжаю удерживать его за плечо, посматривая на Надежду, которая уже заканчивает фиксацию поврежденной левой руки косынкой.
– А это еще на хрена? Все ж в порядке! – топорщится латник.
– Тебе только что свернули челюсть. Суставные сумки пострадали. Связки растянулись. Пара недель нужна, чтоб у тебя связки восстановились и суставы вылечились. И трепаться тебе будет сложно с подвязанной челюстью, и есть придется только жидкое, но иначе худо будет.
– Это как худо? – недоверчиво уточняет пациент.
– Да очень просто. Будет привычный вывих, станет челюсть вот так клинить при зевке, чихе, еде. Сам вправлять будешь или ко мне бегать?