Мать, должно быть, почувствовала, что Фло проснулась.

— Я думала о твоем дяде Шеймусе, — мягко сказала она.

— Никогда не слышала ни о каком дяде Шеймусе, — тупо сказала Фло.

— Он умер задолго до твоего рождения, его застрелили англичане на берегах Лиффи. Он занимался контрабандой оружия для ИРА.

— Сколько ему было? — В другое время Фло не преминула бы подробно расспросить о дяде-романтике, пусть даже с дурной репутацией. Сейчас ей было все равно.

— Девятнадцать. Мне исполнилось десять, когда он погиб, но я помню Шеймуса так, будто это было вчера. Он был отличным парнем, полным идеалов, хотя не многие, в особенности англичане, могли бы с ними согласиться. — Мать тихонько вздохнула. — Я все еще скучаю по нему.

— Почему ты вспомнила его именно сейчас?

— Ты напомнила мне его, вот почему — горячая головушка, сначала делаешь, а потом думаешь. Ох, Фло! — Мать повысила голос. — Почему ты не думала о тех проблемах, которые могут возникнуть из-за того, что ты спишь с женатым мужчиной? Святой Боже, девочка, мы были таким счастливым семейством. А теперь все рухнуло.

Фло не стала отвечать сразу. Она вспомнила, как в первый раз шла на свидание с Томми О'Мара к парку «Мистери», как ее охватило странное чувство, что отныне все будет иначе. Предчувствие сбылось, но не совсем так, как она себе представляла. Мама права. Семейству Клэнси предстояло распасться. Фло больше не могла жить в одном доме с Мартой.

— Прости меня, мам, — прошептала она. — Я уйду из дома, как и обещала. Все наладится, когда меня здесь не будет.

— Наладится! — хрипло произнесла мать. — Наладится! Как все может наладиться без тебя, девочка? — Она протянула руку и погладила Фло по щеке. — Ты моя дочь, и я люблю тебя, несмотря ни на что. Хотела бы я быть такой же великодушной по отношению к нашей Марте.

— Она рассказала тебе… о Нэнси О'Мара?

Мать безжизненно кивнула головой.

— Это ужасный поступок. Как бы я хотела знать заранее, что она собирается сделать. Дело в том, что я привыкла слишком полагаться на Марту с тех пор, как умер отец. Я считала ее сильной, но она самая слабая из всех нас. Она чувствует свою значимость, только когда вмешивается в жизнь других людей. Если кто-то должен уйти из дома, я бы предпочла, чтобы ушла Марта, но, я полагаю, она нуждается во мне больше, чем ты или Сал, особенно если ей не удастся заарканить бедного Альберта.

— Ох, мам! — Похоже, мать смирилась с тем, что она уходит, и Фло почувствовала, как перед ней встает темное и мрачное будущее.

— Пойдем, девочка. — Со вздохом мать встала. — Там еще осталось рагу, если хочешь. Альберт караулит пожары, Сал на работе, а Марта отправилась в гости к Эльзе Камерон — Норман снова упал и расшибся. Малышу всего два годика, и каждый раз, когда я вижу его, он весь в синяках.

— Мам?

— Да, любимая? — Мать остановилась в дверях.

— Как ты думаешь, я смогу его вернуть — своего ребенка?

— Нет, дорогая. По словам Марты, в свидетельстве о рождении Нэнси записана матерью, а Томми О'Мара — отцом. Все на улице считают, что она была беременна. Официально он ее сын.

— Но ты же знаешь, что это неправда, — заплакала Фло. — Мы можем пойти в суд и дать показания, что он — мой.

Тон матери резко изменился.

— Суд! Не распускай сопли, Флоренс Клэнси, — сухо сказала она. — Ноги моей в суде не будет. Во-первых, у нас нет денег, а во-вторых, будет жуткий скандал. Он попадет во все газеты, и я больше не смогу ходить по Ливерпулю с гордо поднятой головой.

Налет в ту ночь был коротким и не сильным. Обычно семейство Клэнси оставалось в постелях до последнего, и только когда опасность становилась неизбежной, они спускались в подвал. Этой ночью отбой воздушной тревоги прозвучал еще до того, как кто-либо пошевелился, но Фло продолжала лежать с открытыми глазами. Где она будет жить? Разрешит ли мать взять ей с собой несколько простыней, одеял и кое-какую посуду? У них нет чемодана, и как же она понесет свои немногие пожитки?

— Ты не спишь, Фло? — прошептала Марта. Фло сделала вид, что не слышит, но Марта настаивала: — Я знаю, что ты не спишь, потому что ты крутишься, как сумасшедшая.

— Даже если и так? — вскинулась Фло.

— Я думала, мы могли бы поговорить.

— Мне нечего сказать тебе, Марта. Ты — грязная лгунья. Как ты могла говорить, что мой маленький мальчик попадет к хорошим родителям!

— Послушай-ка меня минутку. Все, что я сделала, только к лучшему.

— Ты имеешь в виду, отдать моего мальчика уэльской ведьме — это к лучшему? — Фло презрительно рассмеялась.

— Нэнси всегда хотела иметь ребенка, но добрый Господь не счел нужным внять ее молитвам. Никто не будет любить этого ребенка сильнее, чем она.

— А я?! И добрый Господь тут ни при чем. Просто Томми годами не прикасался к ней. Он сам мне сказал.

— Я всего лишь думала о тебе, дорогая, — жалобно сказала Марта. — Я хочу, чтобы ты передумала уходить из дому. Мама очень расстроена, а я чувствую себя виноватой.

— Ты и в самом деле виновата, — выплюнула Фло. Только так она могла сдержаться, чтобы не выскочить из кровати и не избить свою сестру до бесчувствия, выплескивая все свое отчаяние и злость. — И думала ты не обо мне, а о себе, о своей дурацкой репутации и о том, что скажут люди. — Голос Фло повысился до пронзительного крика. — Ты даже усыновление не смогла организовать как надо! Держу пари, тебе нравилось секретничать с Нэнси, ходить для нее за покупками, строить из себя ее лучшую подругу. — Она представила себе, как Марта торопится по Клемент-стрит, как вспыхивают за стеклами очков ее глаза, когда она выведывает все у Нэнси и о Нэнси, не упоминая о беременности Фло до тех пор, пока не убедилась, что женщина обеими руками ухватится за возможность заполучить ребенка Томми. Им и в голову не могло прийти, что Фло узнает собственного ребенка, ведь ни одна из них не рожала сама. Фло сжала лицо ладонями и начала раскачиваться взад и вперед. «Почему я не ушла сразу, как только поняла, что беременна, почему не вышла замуж за Альберта, почему…»