– Это хорошо, – ответила она убитым голосом, – что не отказываешься от работы… Вот сынок Грищенко и днем не хочет работать, все бы по девкам да вино за чужой счет… Но ты так надорвешься!

– Не надорвусь, – заверил я. – Зато в тридцать лет я подъеду к дому на новеньком «шестисотом», а сынок Грищенко будет мне мыть машину и протирать стекла.

Она скорбно умолкла, я отправился досыпать. Правда, выспаться не удалось: разбудил Вован и возбужденным голосом рассказал, что в офисе «Стальных мышц» сейчас шухер, ищут гада, который на их принтере распечатал рекламу крохотной сопливой фирмочки – это наша-то сопливая! – и разослал оптовикам. И еще пытаются добраться до надписи на стене и как-то соскоблить или замазать.

– Представляешь, – орал Вован, – какие-то верхолазы умудрились написать прямо на стене! Да не внизу, там бы сразу заметили и арестовали, это прямо перед милицейским участком, а на высоте!..

– Ладно, – сказал я властно, – не болтай много.

Он вскрикнул негодующе:

– Я что, не понимаю?.. Все разговоры могут прослушиваться…

– Умолкни, дурень, – отрезал я и отрубил связь.

В нашем доме тремя этажами ниже обитает одинокая и очень молодая женщина. С виду совсем девчонка, только по каким-то неясным признакам понимаю, что не ребенок, да и не оставят ребенку целиком квартиру. Правда, она не одна, по квартире носится огромный черный пес, втрое крупнее ротвейлера, модная ныне порода кане корсо.

Я вообще собак боюсь, даже маленьких, а кане корсо – такое чудовище, что с одного взгляда можно стать заикой. С виду похож на боксера, только увеличенная копия темного цвета, с огромной головой и налитыми злобой глазами, в которых никогда не бывает веселости и дружелюбия боксеров.

Девчонка не работает и не учится, но и на работника горизонтального промысла не тянет: вечерами всегда дома. Однако днем все-таки выходит в магазины, и в ее отсутствие я начал высовываться из стены почти под потолком и бросать зверюке куски мяса. В конце недели он уже не рычал, быстро сжирал мясо и с ожиданием задирал голову, не сводя горящих злобой глаз с моей руки.

Я постепенно опускался, теперь этот крокодил мог подпрыгнуть и достать меня за пальцы, но я готов и тут же отдерну в стену, пусть бьется мордой в бетон. Но этот кане то ли не дурак, то ли с теми, кто дает вкусное, предпочитает не ссориться, так что откусить мне пальцы не пытался.

На второй неделе я рискнул не бросить, а подать ему кусок жареного мяса. Конечно, самыми кончиками пальцев, даже кисть все еще держал в стене, но это чудовище сожрало мясо и, обнюхав мои пальцы… лизнуло их!

Не знаю, какого мужества мне это стоило и пары седых волосков в мои семнадцать лет, но я удержался, не отдернул, а на следующий раз даже рискнул чуть коснуться его лба. Буду считать, что я погладил этого монстра.

Правда, в конце второй недели я в самом деле погладил и даже почесал у него за ухом. Он довольно прищурил глаза и хрюкал басом, что и понятно, кабан еще тот. А глаза совсем не страшные, если в них смотреться, чего никто не делает.

А в конце третьей недели он на прогулке вырвал поводок у обомлевшей хозяйки и со всех ног или лап ринулся ко мне. Я застыл на дорожке, девчонка бежала следом и кричала истошно:

– Рекс, ко мне!.. Рекс, стоять!.. Рекс, вернись!..

Кабан добежал до меня, я выставил перед собой руки, он прыгнул передними мне на грудь и попытался облизать лицо. Я отпихивался, хозяйка испуганно верещала:

– Рекс, ко мне!.. Рекс, ко мне!..

Но Рекс, дорвавшись до единственного друга, который посещал его в одиночестве и даже подкармливал вкусным, визжал в восторге и пытался зализать меня до смерти, настоящий пес-убийца. Женщина добежала и пыталась ухватить зверя, но он увертывался, бегал вокруг нас и, виляя мне хвостом, смотрел влюбленными глазами.

– Вы не бойтесь! – прокричала она наконец мне. – Он не укусит!

– А затопчет? – спросил я сварливо. – У вас собака-убийца!

– Он не укусит, – повторяла она и все бегала за ним, а он, принимая игру, носился вокруг меня и весело подпрыгивал. – Он совсем-совсем…

– Убийца, – повторил я. – Понимаю, зализывает до смерти?

– Да что же это такое, – прокричала она, – что с ним…

Они все бегали, прохожие останавливались и смотрели. Посыпались реплики насчет проклятых буржуев, предложения вызвать бригаду по отлову собак, женщина запыхалась и раскраснелась, вся несчастная, бросает по сторонам затравленные взгляды.

Я набрался отваги, пес как раз подбежал ко мне и прыгнул передними лапами на грудь, я ухватил его за болтающийся поводок. Он потащил, как танк, радуясь новой игре, но все-таки я его затормозил, подбежала хозяйка, тоже ухватила, прижала, заставила сесть.

Пес елозил задом, не осмеливаясь встать, и скреб хвостом землю, не сводя с меня преданного взгляда. Хозяйка сказала испуганно-виновато:

– Спасибо, что поймали!.. Не понимаю, что на него нашло.

– Ветер от меня в его сторону, – объяснил я. – А собаки хорошего человека чуют издали.