— Кажется, вам придется представить радиста к ордену, — сказал я.

Капитан, не ответив, перебросил ручку телеграфа на «малый». И тут же палуба ушла у меня из-под ног. Я едва успел вцепиться в поручни.

Дигирнес рванул ручку на «самый полный назад», но «Олаф» даже не шелохнулся.

— Камни… — глухо сказал Дигирнес. — Их нет в лоции…

Транспорт быстро кренился на левый борт. Дигирнес поднял мегафон.

— Всем покинуть корабль!

Команду будто смело с бака.

Я попытался пробраться в каюту за вещами. Корабль продолжал стремительно валиться на борт. В переборках заклинило двери. Я с трудом вернулся обратно на палубу. Ее уже заливала вода. «Олаф» почти лежал на боку. Шлюпки были спущены. В них прыгали люди. У борта дрались за спасательные круги. Дигирнеса нигде не было видно.

Через мгновение шлюпки отвалили. Опоздавшие бросались вплавь. И тут на палубе вновь появился Дигирнес. Он вылез из своей каюты с какой-то тряпкой и небольшим мешком под мышкой. Увидев шлюпки, он взволнованно закричал по-норвежски, но его никто не услышал. Придерживаясь за палубные надстройки, Дигирнес не спеша двинулся к корме. Где-то в глубине корабля послышалась музыка.

Вслед за Дигирнесом я перебрался на противоположную, поднявшуюся вверх палубу. Дигирнес задержался у флагштока, дернул фалреп. Британский флаг пополз вниз. Теперь я узнал музыку — это была знакомая пластинка Грига. Капитан оставил в своей каюте заведенный патефон.

Дигирнес сорвал восьми лучевой «Юниор Джек» и привязал к шнуру принесенное полотнище. Его сразу рвануло неожиданно налетевшим ветром. Вверх по флагштоку пополз красно-синий флаг Норвегии.

Две шлюпки, бешено загребая веслами, стремились скорей отойти от тонущего транспорта. Между ними виднелись барахтающиеся в воде люди.

Дигирнес дождался, пока флаг достиг вершины мачты, потом бросил взгляд на опустевший корабль. Скользя по настилу, он дотянулся до высокого правого борта. Меня он не заметил. Неожиданно легко старик перебросил свое тело через поручни и с силой оттолкнулся, стараясь прыгнуть возможно дальше.

Я бросился за ним, в первый момент даже не почувствовав обжигающего холода воды.

Я успел сделать всего несколько взмахов, как позади послышался тяжелый всплеск и слившийся с ним отчаянный крик людей.

Внезапное течение цепко потащило назад. Я рванулся изо всех сил. Только очутившись, наконец, в спокойной воде, я рискнул обернуться.

«Святой Олаф» уходил под воду вверх килем. Перевернувшись, транспорт обрушился на тех, кто пытался спастись с противоположной стороны. Я понял, что кричал Дигирнес своим товарищам. В последний момент он хотел предупредить их о грозящей опасности.

Плыть было трудно. Тяжелый меховой комбинезон тянул вниз и не давал как следует взмахнуть руками. Но надувшаяся пузырем на спине куртка поддерживала на воде.

Дигирнес скоро исчез из виду. Я уже совсем выбился из сил, когда ударился головой обо что-то твердое. Впереди был крепкий береговой лед. Срывая ногти, я выбрался из воды и, отдышавшись, направился к заснеженной земле.

Кругом было тихо и пусто. Мне стало страшно.

Я побежал вдоль кромки льда, огибая залив. Мела легкая поземка. Вода в заливе чуть рябила. «Олафа» уже не было видно. Казалось, ничего не случилось у этих тихих берегов.

Я долго бежал, подгоняемый холодом и страхом. Наконец впереди за снежной поземкой показалась неподвижная фигура. Кто-то стоял на коленях с раскрытой книгой в руках.

Я подошел ближе. Это был капитан Дигирнес. Перед ним распростерся навзничь человек. Капитан молился. Я заглянул через его плечо. На снегу лежал Иенсен. Он был мертв. Снег засыпал страницы старой библии. Капитан заметил меня, но не пошевелился, пока не закончил молитвы.

Потом мы вместе завалили тело штурмана камнями и снегом. Дигирнес был сосредоточен и молчалив.

Стряхнув снег, капитан бережно спрятал библию в прорезиненный мешок. Там лежали компас, секстант, хронометр и судовой журнал «Святого Олафа».

Дигирнес записал в журнал несколько строк несмываемым карандашом. Потом медленно, так, чтобы я понял, прочел написанное. Это было краткое сообщение о гибели «Олафа» с упоминанием координат, даты и часа. Затем было указано место, где похоронен штурман Роал Иенсен. Капитан попросил меня расписаться вместе с ним под этой записью.

Мы двинулись дальше, обходя глубоко вдающийся в сушу залив.

Капитан угрюмо молчал, и я никак не мог решиться спросить его: кто же все-таки дал радиограмму, приведшую нас к этому острову?