– Хм...
– промямлил Литсери, и вокруг повисла темнота. Но спустя несколько долгих секунд, которые показались мне целой вечностью, картинка изменилась...

– Ты, тварь!
– кричала какая-то женщина, швыряя пустую бутылку из-под какого-то алкогольного напитка с яркой этикеткой прямо в маленького мальчика, чьими глазами я сейчас смотрела на мир.
– Это из-за тебя она умерла, гадёныш! Ненавижу!

Женщина выглядела плачевно. На вид ей можно было дать лет пятьдесят, а то и больше, но судя по лохмотьям в которые она была одета, посеревшему лицу с большими мешками под глазами и по тому, что состояние её опьянения было близко к критическому, стало понятно, что пьёт эта дама много и часто.

Мальчик обнимал плюшевого белого кролика и медленно пятился назад, стараясь не споткнуться о разбросанные повсюду горы какого-то хлама. Здесь были и стаканы, и окурки, и остатки какого-то пирога недельной давности.

Ему было страшно... Ведь когда бабушка злилась, она всегда кричала и швыряла в него всем подряд. Пару раз даже попадала, а после последнего раза у него на лбу до сих пор была большая шишка. А вот сейчас снова... он едва успел увернуться от осколка некогда красивой вазы, и она только слегка поцарапала его щёку.

Мальчик повернулся к зеркалу, чтобы посмотреть насколько сильно бежит кровь...

Я оторопела, едва удерживая контакт. Нет, это не могло быть правдой!

Из отражения в обшарпанной серебристой поверхности на стене на меня смотрел худой ребёнок лет пяти, светленький, с огромными синими глазами... и вертикальным зрачками в них. Одет он был в странного вида штанишки, которые давно пора было постирать, и рубашку из какой-то грубой ткани, с большой дыркой на левом боку. Босой... его маленькие ножки медленно ступали по грязному полу, то и дело натыкаясь на что-то колкое. Но он упорно продолжал пятиться назад, надеясь, что в детской бабушка его не достанет...

Глупо. Его укрытие было слишком ненадёжным, и спустя какую-то минуту, эта пьяная женщина, которую он всегда считал своей единственной родственницей, единственной родной... завалилась и туда.

– Твой идиот-папаша совсем офигел!
– кричала она на мальчика.
– Мы уже месяц без гроша в кармане, а его всё нет! Он что, думает, я буду нянчиться с его ублюдком бесплатно?! Отвечай!
– крикнула она снова.

Мальчик вжался в спинку кровати, и уже хотел спрятаться под одеялом, но отчего-то передумал.

– Он заберёт меня...
– проговорил малыш так тихо, что бабушка услышала его только чудом.

– Что?! Заберёт?! Да зачем ты сдался ему с такими корявыми глазками?! Хорошо хоть денег пока даёт, но ты знай...
– она подошла ближе, и, наклонившись прямо к его лицу, злобно рассмеялась.
– Как только ему надоест платить мне, ты окажешься в приюте! Там самое место таким как ты! Дефектным!

Я больше не могла выносить это и, разорвав контакт, отвернулась к огню...

Жуть... Мурашки толпами шествовали по спине вдоль позвоночника, а внутри всё похолодело. Не думала, что есть ещё что-то способное вогнать меня в подобное состояние.

Теперь мне понятна озлобленность Лита - с таким то детством. Но... ведь его не сломали. Нет! Видимо уже тогда мой названый брат был счастливым обладателем своего скверного, но очень сильного характера. Подумать только, с самого раннего детства он был вынужден бороться за свою жизнь... и с кем?! С родной бабушкой!

Да как вообще могла она обвинить малыша в смерти его собственной матери?! Дура! Тысячу раз идиотка! Так бы и придушила, попадись она мне под руку...

Стоп! Откуда такая кровожадность? И мои ли это эмоции? Но, отвернувшись от огня и наткнувшись на спокойный взгляд Лита, поняла - мои... Значит всё-таки чувствую. Жаль что только негатив.

– Как ты это выдержал?
– тихо спросила я, спустя несколько минут. Впечатления от увиденного были такими отвратительными, что хотелось выть.
– Лит...

– Не стоит...
– проговорил он, грустно улыбаясь.
– Это было очень давно, и иногда она вела себя вполне адекватно. Даже любила меня... по своему.

– А где был отец?

– Не знаю, - тихо ответил парень.
– Деньги от него приносили почтальоны, а сам он так ни разу и не появился.

– А имя?! Как его звали?!
– не унималась я. Если не удастся придушить "нерадивую бабушку", так как, скорее всего она уже давно не в этом мире, то хоть папаше морду подрихтую... надеюсь, его до меня никто не прикончил?!