В полдень таверна "Nо Name" еще была закрыта. В полдень, здесь, под присмотром Гонзара Кабана, во всю шла работа по ремонту разбитых во вчерашней драки столов и скамеек.

Конечно, "No Name" - странное название для таверны. Но так уж получилось. Когда толстый Гонзар, хозяин таверны, прозванный за свои размеры и неукротимый нрав Кабаном, собирался открыть ее, лохматый художник, рисовавший вывеску, полюбопытствовал:

– Как называется это святое пристанище страждущих и жаждущих?

Кабану в это время было не до разговоров.

– Пока нет имени!
– прорычал он, и побежал убивать гоблинов-плотников, которые делали вид, будто сооружают стойку бара.

– Понял, - сообщил художник.

Он отхлебнул пару глотков пива, прямо из горлышка кувшина, и, не задумываясь, написал большими красивыми буквами: "No Name".

Гонзару, и потом, некогда было заниматься такой ерундой, как название таверны. Поэтому, над дверью все еще красовалась эта поспешно созданная вывеска. То, как называли таверну клиенты, зависело от профессии, расы и количества выпитого каждого из них. Тем не менее, все сразу понимали, о каком именно заведении идет речь. Гонзар Кабан не был волшебником, но настоящие любители крепкого темного пива знали, что здесь его варят превосходно. Другого такого хорошего пива, ни в одной таверне Геликса найти было невозможно.

– Бездельники!
– бушевал Гонзар, потрясая кулаками.
– Шаррам! Если вы не начнете шевелиться, и к открытию таверны не закончите работу, я всех вас поубиваю! Вот этими самыми руками! На этом самом месте! Задушу и сброшу в овраг с мусором. Будете там вечно гнить вместе с дохлыми кошками! Машшаррам!

Три потасканных гоблина и два не менее потасканных гнома вообще-то шевелились. Но очень медленно. Быстрей они не могли. После вчерашнего возлияния, всем пятерым требовалось подлечиться. Ну, самую малость. По паре кружек пива. Да, хоть бы, по одной. Но у всех пятерых не было даже одной потертой малой медной монеты. А в долг, и это было хорошо всем известно, Гонзар Кабан не давал никому. Даже своим лучшим друзьям. Называется - Принцип, шаррам!

– Хозяин, - умоляюще посмотрел на Гонзара тощий гоблин с подбитым глазом.
– Нам бы подлечиться. Мы же работники. Дома ставили... мосты на сваях... кареты делали...Сейчас болеем. Один кувшин на пятерых и мы мигом все спроворим. В лучшем виде.

Нечастый, и до того, стук молотков затих. Соратники тощего гоблина с надеждой уставились на Гонзара.

– Порадуем тебя хозяин, - поддержал товарища пожилой гном в жилете, имевшем когда-то зеленый цвет.
– И полы помоем, и вокруг дома весь мусор уберем. Мы же работники. Ты только прикажи. Мы все сделаем.

– Святой Фестоний, я великий грешник!
– завопил Гонзар.
– Но не настолько же я нагрешил, шаррам, чтобы наказывать меня этими безрукими и безголовыми бездельниками!

В это время Гонзар и заметил гостей.

– А, Хитрый Гвоздь!
– обрадовался он.
– Посмотри, с кем приходится работать. Посмотри на этих тупых бездельников, неспособных за полчаса сколотить хоть бы одну скамейку! Я не знаю, как их заставить шевелиться. Машшаррам! Твой Марраф опытный убийца. Пусть он убьет их, а я найму других.

Гвоздь посмотрел. Пятерка работников представляла собой жалкое зрелище. Они медленно двигались, уныло постукивали молотками. Казалось, жизнь покинула их. Во всяком случае, убивать их уже не имело никакого смысла.

– Думаешь, другие будут лучше?
– с сомнением спросил Гвоздь.

– Не думаю. Но эти мне надоели.

– Что, вчера немного перебрали?
– поинтересовался Гвоздь у тощего гоблина.

– Перебрали, - признался тот. И беспомощно развел руками, словно говоря: "Как было не перебрать..."

– Теперь трубы горят?
– продолжал допытываться Гвоздь.

– Горят, - подтвердил тощий гоблин.

– Так-то мы работники... Всю свою жизнь...
– пришел на помощь товарищу гном в жилете.
– Мы же понимаем хозяина... Мы бы и рады... Так ведь руки дрожат.

– Значит так! Два кувшина, и чтобы все здесь заплясало!
– Гвоздь добродушно кивнул работничкам, вынул из кармана четыре медные монеты и бросил на стол.
– А не сделаете вовремя, отдам вас Маррафу. Убивать он вас не станет, но души вытрясет, это точно.

– Ага, - отозвался Марраф, и сплюнул какую-то дрянь на пол. Ему нравилось вытрясать души.

Четыре медные монеты - это была ничтожная цена за возможность лицезреть чудо преображения. Ни один из гоблинов и гномов еще и глотка не сделал, кувшины еще только должны были появиться, а работники уже ожили. Как-то подтянулись, вроде бы стали повыше ростом, посветлели лицами. Хитрый Гвоздь без особых усилий сумел вдохнуть жизнь в полудохлых работничков. Какими же они станут после того, как опорожнят два кувшина, даже предсказать было трудно.