— Мафусаил, — произнес Енох странным голосом, которого Мафусаил от него никогда не слышал, — ты должен… весть… это важно…

— Еще бы! — воскликнул Мафусаил. — Я дошел до края мира!.. Я говорю с отцом, которого взяли на небо живым!..

— Мафусаил, — повторил Енох, по его телу снова прошли странные волны, — ты должен вернуться и…

— Я вернусь, — заверил Мафусаил, — еще не знаю как, но раз уж дошел до края мира, а до него еще никто не доходил…

— Мафусаил, — сказал Енох уже нетерпеливо, — важно не то, с кем говорил, а что тебе сказали.

— Да, отец, — сказал Мафусаил счастливо. — Тебя обнять можно?.. Нет?.. Жаль, но все равно будут помнить, что Мафусаил дошел до края мира и говорил с Енохом, взятым живым на небо!

Енох произнес сухо:

— Пусть говорят, что хотят. Но ты должен знать более важное…

— Да, отец, — сказал Мафусаил поспешно. — Расскажи, что там? Как там?.. Хорошо кормят?.. И чем вообще занимаетесь?

Фигура Еноха колыхнулась так сильно, словно порывы незримого ветра старались разорвать его на части и унести, а замерший Мафусаил услышал голос:

— Я бы сказал… но не поймешь…

— Почему?

— Я сам бы не понял, — ответил Енох рвущимся, как полотно, голосом, — но могу сказать хоть и не самое важное, зато это ты уразумеешь. Ламех прав в своей прозорливости: Всевышний разочаровался в человечестве и намерен уничтожить этот мир…

Мафусаил дернулся, словно его ужалила большая ядовитая змея.

— Уничтожить?

— Да, Мафусаил…

— Но… а как же все мы?

Енох произнес:

— Это не сегодня… У человечества еще есть шанс исправиться. Или хотя бы части человечества.

Мафусаил вскрикнул в ужасе:

— Но… как?

— Господь указал путь, — ответил Енох. — И… Мафусаил… люди знают, когда они нарушают!.. Именно осознание, что нарушают, делают их преступление для них еще слаще. Но в этом как раз есть и шанс… раз уж они знают, что преступили закон, то знают, как исправиться.

— Енох, — вскричал Мафусаил, — ты веришь, что люди могут исправиться? Ты веришь, что в гору легче идти, чем катиться с нее?

Енох помолчал, голос его был суровый и несчастный одновременно:

— Мафусаил… а что мы еще можем? Мы их не заставим. Передай эту весть… Кто не послушает, пусть пеняет на себя. Предупреждение было.

Мафусаил вздрогнул.

— Енох… по дороге к тебе я видел уничтожение великого города Еноха. Самого древнего на свете! Каин его поставил в честь твоего тезки, своего первенца.

Енох кивнул.

— Ты прав, это было первое предупреждение. Всего лишь город. Господь показал, что долго терпит, но больно бьет. Следующим ударом уничтожит мир, если люди не опомнятся.

— Енох, неужели все так страшно?

— А ты сам не видел?

Мафусаил уронил голову.

— Да, я встретил много мерзости и гнили человеческой.

Енох сказал тихо:

— У Творца в нашем мире одна-единственная цель: дать человеку возможность жить счастливо и развиваться, развиваться, развиваться. Развиваться духовно, так как животная часть в человеке хоть и велика…

— И сильна, — вставил Мафусаил. — Главное, сильна…

Енох поморщился.

— Сильна, кто спорит? Но ей развиваться некуда. В своей животной части человек может делать только то, что делает животное, а у животного не так уж и велик выбор. Да и какое тут развитие, если всякий скот умеет? Но за то, что человек забыл Его заветы и уподобился животным, Всевышний и решил покарать человечество… Не человека, Мафусаил, не город, как ты видел! Он вообще не оставит больше людей. Да и скотов не оставит, ибо зачем они Создателю? Он создал этот мир для человека…

Мафусаил вскрикнул в страхе:

— Погоди, погоди! Но как… всех? Пусть даже все виноваты, но одни — чуть-чуть, а другие — ого как! И всех уничтожить? Одинаково?

Енох проговорил невесело:

— Мафусаил, ответственность за общество разделяют все, кто в нем живет. Раз ты в нем, значит — принял его порядки.

— А если не принял? — пробормотал Мафусаил.

— Если не принял, — сказал Енох непривычно жестким для него голосом, — то протестуй! Борись! Обличай, доказывай, мешай, требуй… Если же миришься, то ты один из них. А что? Хочешь жить со свиньями и не хрюкать? А если даже не хрюкаешь, то этого мало, чтобы считаться праведным. Вон твой внук Ной, как только повзрослел, сразу ушел из города и живет в уединении, чтобы не пачкаться. А ты вообще борешься с мерзостью этого мира, борешься с ним везде и всюду, словом, а чаще — мечом!.. Возвращайся, Мафусаил. Мое время истекло, мне трудно удерживаться на грешной земле… Прощай, я люблю тебя, мой сын… горжусь тобой…

Он исчез раньше, чем договорил, только истончающийся голос Мафусаил слышал некоторое время, но прошло еще несколько минут, прежде чем он опомнился и повернул коня обратно.

Обратный путь занял вдесятеро меньше времени, но самое удивительное в том, что ни Мафусаил, ни его конь за весь переход по песчаной, а потом каменной пустыне не ощутили потребности ни в воде, ни в пище.

Он проскакивал земли племен, где побывал раньше, везде сообщая, что его отец предсказал гибель роду человеческому, если люди не опомнятся и не станут на путь закона. Его слушали охотно, ужасались, но он сам с горечью видел, что всех больше поражает то, что он дошел до края земли и говорил со взятым заживо на небо Енохом, чем страшные слова великого праведника и провидца.