От мертвых воинов ощутимо несло холодом. Олег видел покрытые инеем лица. У одного, крепкоплечего и рослого, но совсем юного, в глазах блестели льдинки. Заплакал, видать, видя неумолимую смерть, слезы и застыли навек.

Другие воины, матерые, крепкие, не первый год в боях, двигались вокруг невров плотным кольцом. Все сумрачные, словно и родились из этой замерзшей земли и вздыбленного льда. Впрочем, если они даже там, под голубым небом и чистым солнцем, спят на камнях и укрываются небом, едят сырое мясо и неделями не снимают доспехов, то и здесь, под черным солнцем, у них не может жизнь быть слаще.

– Куда нас ведут? – прохрипел Олег.

Гарам смолчал. Немигающие глаза бесстрастно смотрели вдаль. Принесут в жертву своим черным богам, мелькнула слабая мысль. Не испугала, на страх не осталось сил. Что ж, местные боги, не видавшие верхнего мира, никогда еще не получали такой жертвы!..

Они выбрались на огромное темное поле. За спинами воинов Олег не сразу увидел распростертые тела, да и не мог, взгляд упирался в свои ноги, что едва тащили двойной вес.

Воины Гарама разбрелись, переворачивали сраженных, шарили в сумках, оценивали оружие. Олег прошептал с отвращением:

– Опять битва…

– Здесь тоже люди, – сказал Гарам неожиданно. – Хоть и очень мертвые.

Среди трупов Гарам отыскал тяжелораненого, перевернул на спину. Тот был рассечен почти пополам, из серого мяса торчали кости.

– Кто ты, несчастный?

Раненый в последнем усилии приподнялся на локте:

– Великая битва… Напали внезапно…

– Кто?

– Их было два десятка…

Он упал навзничь Олегу под ноги, затих. Немигающие глаза люто смотрели в лиловое небо с низко бегущими тучами. Олег закрыл ему глаза, под пальцами было холодно, убитый оставался таким же мертвым.

– Два десятка… но перебили столько?

– Видать, не простые воины, – ответил Гарам.

Бескрайнее поле было усеяно трупами людей, зверей, чудовищ. Ближе к ущелью трупы чернели гуще. На открытом месте полыхал далекий багровый огонек.

– Не понимаю, – проговорил Олег, едва шевеля губами.

– Я всю жизнь ничего не понимаю, – утешил Гарам холодным, как сама смерть, голосом. – И не понимал. Однако был военачальником.

– Ты не… жил.

– Скоро и ты не будешь.

Гарам холодным безжизненным голосом что-то велел своим людям, они так же в кольце повели пленников к затухающему костру. Трупы людей и зверей лежали вперемешку, застывшие руки воинов сжимали странного вида оружие. Некоторые приспособления для убийства Олег видел впервые, но от всех несло злой мощью. Звери лежали окоченевшие, кровь замерзла, на оскаленных мордах застыл окровавленный иней.

Чем ближе к костру, тем больше убитых, наткнулись еще на двоих раненых. Оба говорить не могли, жизнь утекала с каждым мгновением. Олег протащил ноги мимо, не повернув головы. Когда-то кидался лечить, как давно это было… И в том времени, куда теперь – уже видно – возврата нет.

Тучи то и дело скрывали небо. В полной тьме багровый огонек блистал, как налитый кровью глаз злого бога. Олег почти на ощупь пробрался к россыпи углей.

Когда огонек разгорелся, Олег увидел Гарама, тот на четвереньках раздувал костер. Сизый пепел взлетал, как ночные бабочки, искры летели, как из-под молота. На суковатой перекладине висел старый закопченный котел.

Олег осматривался настороженно. Что-то тревожило настолько, что даже в полумертвом состоянии он не мог удержать дрожь во всем теле.

Внезапно в трех шагах зашевелилась человеческая фигура под грудой кожаных одеял. Некто огромный с ворчанием поднимался, расшвыривал одеяла.

Незнакомец шагнул к костру, слабое пламя осветило его хмурое лицо.

Гарам сказал громким холодным голосом:

– Вот эти, которых ты велел привести.

Олег вскрикнул нечеловеческим голосом и, не помня себя, упал на шею родному незнакомцу в волчьей шкуре.

Оборотень отворачивался, избегая лопнувших от мороза и ветра, но все же горячих губ.

– Ну-ну, всего обслюнявишь… Прямо Таргитай… А где он? Чего так долго? Всех улиток переловили по дороге? Или вам и улиток не поймать…

Слезы выступили и тут же превратились в льдинки. Лицо Мрака стало страшным. Он резко повернул волхва. Олег ощутил, как его рванули за ремни, колени подломились. Он начал падать, но завис, удерживаемый могучими руками. Его дергали, мотали, как тряпкой, из стороны в сторону. Наконец сознание померкло, он провалился в черноту.

Пробуждение было мучительным. Его терзали, рвали на части, вытягивали жилы. Когда наконец сознание вернулось, он ощутил себя схваченным десятками рук. Перед глазами выступило из черноты озабоченное лицо оборотня.

– Вернулся?

– Какие улитки на таком морозе? – прошептал Олег.

Горло жгло, губы двигались с таким усилием, словно превратились в каменные плиты. Мрак не понял, смотрел озабоченно, затем кинул куда-то в сторону:

– Отпускайте. Корчи затихают…