Нахмурившись, он пошел прямо посредине, высматривая, вслушиваясь. Видя высокую фигуру в одежде из звериной шкуры, всадники, что неслись посреди улицы и хлестали плетьми всех, кто не успевал шарахнуться с дороги, поспешно прижали коней к стенам, проехали, обдирая о камень колени, но и потом их глаза оставались встревоженными. У чужака лицо спокойное, но из темных, как вода в лесных озерах, глаз смотрит смерть.

Он увидел то, что высматривал. Молодой парень вынырнул из толпы, остановился, глядя на Мрака. И постоял ровно столько, чтобы тупой варвар заметил и узнал пояс.

Первое движение Мрака было даже не орать: «Держи, лови, хватай», – народ здесь себе не поможет, в соплях путается, три пальца не сочтет, – а обернуться волком и в три прыжка догнать и сомкнуть челюсти на тонкой хрупкой шее.

Парень медленно пошел по другой стороне улицы, держа глаз на варваре. Мрак двинулся к нему, но как только ускорил шаг, вор прибавил ходу. Все понятно, куда-то заманивает. Для того и пояс украден… Хотя того, кто украл, сейчас уже закопали, если здесь закапывают, а не распинают на столбах, но тот, второй, что подобрал пояс из руки убитого, жаждет увидеть его не на улице…

– Давно не слышал о тебе, Агимас, – пробормотал Мрак. Холодок скользнул между лопаток, словно острие ножа уже коснулось кожи. Одноглазый враг следует за ними по пятам. Чудом удается избегать его когтей, чудом побеждают, но тот лишь с каждым разом становится сильнее. И опытнее. А ловушки расставляет все смертоноснее.

Мрак впервые ощутил, что ему не хватает друзей. До этого тащил их и спасал, но сейчас как нельзя больше пригодились бы магическая мощь Олега и победоносный Меч Таргитая!

Переходя из переулка в переулок, он вышел на площадь. Парень оглянулся в последний раз, Мраку показалось, что вор оскалил зубы. В доме напротив раскрылись двери, вор шагнул через порог и пропал. Над дверью красовался щит с цветным изображением окорока. Харчевни везде одинаковы, как и корчмы. И в любом городе, при любом правителе, в любом племени их больше, чем храмов.

Мрак, набычившись, чувствуя, как тяжелая кровь раздувает мышцы, пошел к двери, где явно ждет ловушка. Но все-таки мы не избегаем встречи с тобой, Агимас!

Перед ним возник словно из воздуха и загородил дорогу молодой парень. Полуголый, как многие в Городе, но со странно белой кожей, белым лицом и белыми волосами. Даже глаза были серо-голубыми, как вода в северных морях. Его взгляд был оценивающим, как и взгляд Мрака.

– Тебе надо держаться от них подальше, – сказал он негромко. Мраку померещилось доброжелательство, но он не позволил природной подозрительности не то что взять волю, даже высунуть кончик носа.

– Я пришел за своим поясом, – ответил Мрак.

– Там две дюжины воинов. Тебя убьют прежде, чем ты скажешь «мама».

– Не трать времени, – сказал Мрак. – Лучше пусть вынесут пояс сами. Я могу что-то сломать. Я бываю очень неловким, даже дюже неловким.

Парень сожалеюще покачал головой:

– Ты безумен! Там сильнейшие. Я еще не видел, чтобы в одном месте собиралось столько головорезов.

Мрак пожал плечами:

– Ты с ними? Что ж, тебя похоронят вместе, в достойной компании.

– Ты что, совсем дурак? Как ты думаешь уцелеть?

В темных глазах оборотня играло грозное веселье.

– Не знаю. Если не сумею, то яму для меня придется рыть очень большую. Я возьму с собой не меньше половины этих сильнейших и храбрейших.

Он пошел прямо, не отводя взора. Парень невольно посторонился, Мрак прошел, задев его плечом. Спина напряглась, уши ловили каждый шорох, но тот стоял недвижимо.

Затем тот же негромкий голос стал совсем грустным:

– Меня зовут Аварис. Мы могли бы подружиться… если бы… было время.

Мрак медленно поднимался по расшатанным ступенькам. Что ж, впереди его ждет смерть. Хуже того, могут изувечить. Он будет ползать с перебитыми ногами, – сколько видел на улицах с протянутыми руками, бывших отважных воинов, ветеранов битв! Холодок по спине, лапа страха на сердце. Если бы увидеть другую дорогу!.. Но пока только эта.

Он вошел в корчму. Там ели и пили завсегдатаи, каких встречал во всех городах и весях. Однако спина одного показалась знакомой. Мрак замедлил шаг, страх уже не касался сердца, а сдавил с такой силой, что стало трудно дышать.