— А это что?

— Пряник.

Колоксай опешил:

— Какой же пряник, если это солнце?

— Знаешь ведь, — удивился Олег, словно могучий витязь в самом деле мог не знать в силу занятости царскими делами. — Чего спрашиваешь?

— Так откуда солнце, если нас подхватила эта... черт бы ее подрал, сила, когда солнце только что зашло? Правда, летом ночи с воробьиный хвост, но не с комариный же!

Олег недовольно буркнул:

— Так бывает, когда залетишь слишком далеко от дома.

Колоксай не поверил:

— Брешешь!

— Хочешь — верь, хочешь — нет.

— А почему?

— А потому, — огрызнулся волхв еще раздраженнее. — Ты не в волхвы намылился?

Колоксай отшатнулся:

— Упаси... Я и читать-то не умею.

— Когда-нибудь узнаю и такое. Или другие подскажут. А сейчас портки горят, мир рушится, а я тебе о восходах солнца?.. Ты все еще лежишь? Еще один лежун на мою голову... Вставай, замерзнешь.

Колоксай попытался встать, охнул, замахал руками, словно пробовал взлететь. От сапог остались изорванные голенища, голые ступни безуспешно искали место, свободное от острых камней.

В испуге его ладонь метнулась за спину, он перекосил рожу, щупал, потом из груди вырвался мощный вздох: топор на месте! А с ним какой настоящий мужчина останется долго без сапог?

— Где мы?

— В горах, — ответил Олег терпеливо.

Он стоял к нему спиной, рассматривал дальние вершины гор. В двух шагах зиял обрыв, у Колоксая зачесалась нога, так восхотелось дать пинка человеку, объясняющему, что они сейчас, видите ли, в горах.

— Это ты нас сюда занес? — поинтересовался он враждебно.

— Нет...

— А кто?

— Моя дурость, — ответил Олег, не оборачиваясь. — Если бы все по моему желанию, то мы бы сейчас... гм... Во-о-о-он там вроде бы что-то дымится?

Колоксай присмотрелся:

— Ни черта не зрю. Дымится как раз вон с той стороны! Там в небо гора плюется камнями. А с этой только ветер.

Ноздри Олега раздувались, дергались, будто пробовали взлететь. Он вытянулся, застыл, весь превратившись в слух.

— Дымится, — повторил он. — Правда, это не дым...

— Пар?

— И не пар...

— Тогда что?

Олег повернул к нему серьезное побледневшее лицо. Губы дрогнули в сдержанной усмешке:

— Ты как насчет узнать?

Колоксай ответил с достоинством:

— Всякое вызнавание недостойно воина. Ты не воин, тебе можно. А я могу охранять тебя.

Олег, не слушая, шептал, двигал руками, на лбу вздулись жилы, тело вздрагивало, как под ударами невидимых камней. Колоксай напрягся, сцепил зубы и втянул голову в плечи. Добро, если на этот раз только голенища сорвет, а если ноги...

На всякий случай он выдернул топор, пригнулся и развел руки. Лезвие разбрасывало солнечные зайчики. Олег шумно выдохнул, но глаза его не отрывались от двух красных точек, что разрастались в синем небе.

Колоксай ахнул, отступил, пока спина не уперлась в промерзшие камни. С неба быстро падали, распустив неправдоподобно яркие крылья, два пламенных коня. Сами красные, будто порождение утренней зари, они потрясали длинными роскошными гривами, пышные хвосты стелились по ветру как снопы искр, раздуваемые сильным ветром.

Олег наконец посторонился, кони с тяжелым грохотом ударились всеми четырьмя и побежали, растопырив крылья и гася встречный ветер. На Колоксая пахнуло жаром. Олег сказал буднично:

— Без седла не свалишься?

Колоксай не отрывал восхищенных глаз от чудесных коней. От них сочно пахло солнечным потом, как от молодых женщин в летние ночи, оба легко пробежали мимо, остановились. Бока раздувались, красиво вырезанные ноздри трепетали.

— Что?.. — Он встрепенулся, но смотрел только на коней. — Это... нам?

— Ненадолго, — предупредил Олег. — Приручить не удается, а держать в такой узде... незримой, конечно, удается недолго.

— Как жаль, — прошептал Колоксай. — Из тебя колдун никчемный все-таки, да?

— Самый никчемный, — согласился Олег.

— Это хорошо, — сказал Колоксай. — С чересчур умными совсем гадко. А ты с такими кулаками никогда не станешь чересчур...

Олег с ненавистью посмотрел на свои кулаки, подошел к коням, пошептал, прикоснулся к красному, как пламя, боку. Колоксай видел, как дрогнула кожа, а конь пугливо скосил большой красивый, как у женщины, глаз.