Шрифт:
Кровь хлестала освобожденно, выбрызгивала горячими красными струями, растекалась по серым плитам, заполняя впадинки, и все хлестала и хлестала, словно в краснощеком богатыре ее скопилось озеро. Толпа все еще стояла, застыв, не веря, не понимая, не соображая, что вместо долгого поединка, после которого их любимец повергнет этого заезжего невежду, было что-то настолько короткое и нелепое...
Колоксай вытер кровь с лезвия о полу, его мощная рука перебросила вперед ременную петлю, топор нехотя опустился на место. Рука героя небрежно перебросила легкие ножны за спину. Олег хлоп-нул его по плечу, Колоксай перевел взгляд на волшебницу:
— Надеюсь, я зарубил не лучшего из слуг?
Жестокое выражение уже слетело с его лица, оно снова стало по-детски восторженным. Миш смотрела на Колоксая неверящими глазами. Олег чувствовал во рту горечь, будто сжевал толстый лист полыни. Чтобы отбить охоту поединщиков, ведь дураков на свете много, двобой в самом деле должен быть коротким, жестоким, кровавым. Чтобы языки втянуло в задницу, тем самым сберегая шкуры своих хозяев, а приезжему не мешая ходить с прямой спиной.
Да и кто бы осуждал, но не тот, кто сам всего пару дней назад зарубил такого же... нарочито грубо и жестоко.
Во дворце им отвели роскошнейшие покои, прислали десятка два слуг, дабы увеселяли и все такое. Олег не стал уточнять, зачем им прислали еще, отыскал Миш. Царица сидела в тронном зале в окружении десятка бояр, все, как один, с длинными бородами, дородными, словно худых не считали достойными подавать советы.
На нем скрестились два десятка пар глаз, настороженных и недружелюбных. Олег как можно смиреннее приблизился к трону. Миш напряглась, их взгляды скрестились. Несколько мгновений она ломала его, пустив в ход мощь волшебницы, но зеленые глаза смотрели с мрачным спокойствием.
Один из бояр спросил осторожно:
— Кто ты, в звериной шкуре?
— Волхв, — ответил Олег. — С вашей царицей волхвы здесь ни чему, так вам в диковину и моя шкура, и мои волосы. Но царица меня уже знает.
Бояре повернулись к ней. Миш наклонила голову, в глазах был гнев.
— Да, я чую... он волхв. Что ты хочешь на этот раз?
Он переступил с ноги на ногу.
— Владычица... прости, не знаю, как тебя здесь величают, мне от тебя нужен совсем пустячок.
— Говори, — велела она коротко.
Он показал глазами на бояр:
— Твои советники... люди немолодые. Стоит ли утомлять их разговорами о волховстве?
Бояре недовольно загомонили, как рассерженные гуси. Миш на миг замялась, Олег снова ощутил легкий холодок, теперь словно бы уже во внутренностях. Он напряг мышцы, на миг ощутил, как будто защемил чей-то скользкий палец, прижал посильнее, увидел, как царица охнула и закусила губку.
Расслабил, чувствуя, что открыл в себе что-то новое, а царица перевела дух и молвила с царственной медлительностью, в которой только он уловил нотку колебания:
— Да, конечно... Мы прервем нашу беседу ненадолго. Я оповещу, когда соберемся.
Бояре недовольно потащились из палаты. Но не к выходу, как ожидал Олег, а отступили гурьбой к ближайшей двери, еще там потолпились, окидывая его с головы до ног враждебными взорами. Олег все время чувствовал, как все тело покалывает словно острыми сосновыми иголочками. Похоже, здесь хоть в малой мере, но магию знают очень многие.
— Я просто волхв. — Он поклонился. — Зовут меня Олег. Я прослышал, что только ты знаешь о хранилище древней воды где-то глубоко под горами.
Она невольно оглянулась на дверь, но слуги уже плотно прикрыли тяжелые створки за боярами.
— Кто тебе такое мог сказать?
— Твоя сестра.
Она слегка оживилась:
— Сестра? Вы двое были у моей сестры?
— Да, — ответил он скромно. — Только что оттуда.
В ее темных глазах мелькнуло удивление. С сомнением оглядела его с головы до ног, но он ответил честным взглядом зеленых глаз, чистых, как молодая трава.
— Гм... Не узнаю сестру. Как она там?
— Да как, — ответил он уклончиво. — Все в глубине своих гор, в глубине...
— Вы ее видели под горой с большой снежной вершиной? — уточнила она.
— Нет, та гора... была с раздвоенной, — уточнил он, осторожно подбирая слова, ибо не представлял, во что превратилась после их ухода, а врать не хотелось. — А зал ее... был весь красным, с летучими мышами под сводом.
Она раздвинула губы в радостной улыбке:
— Да, это ее любимое место. Но все-таки... не узнаю сестру!
— Да, — согласился он с осторожностью, — ее узнать будет трудно. Она сказала, что ты сможешь сообщить...