Бедная жаба, напуганная таким количеством народа, а косточка у нее-то одна, потерянно бродила по спальному залу, отыскивая место, где бы её спрятать, но нигде не находила безопасного места. К тому же чувствовала, как её провожают взглядами, а значит, запоминают, куда она несёт лакомство. Только отойдёт, так тут же кинутся гурьбой, вытащат и сожрут, вот у всех какие голодные глаза.

Долго таскала по всему залу, наконец принялась запихивать под ложе. Мрак пару раз отпихнул рассеянно, больно толкается, но хитрая жаба сумела затолкать косточку в щель, вылезла, пятясь. Теперь косточка в безопасности! Никто не посмеет её отнять, ибо её защищает могучий папа, самый сильный и бесстрашный!

Аспард сказал осторожно:

— Кони готовы, Ваше Величество...

— Тогда едем, — сказал бодро Мрак. — На сегодня все дела отменены? Все приёмы?

— Да, Ваше Величество.

— Маннмурт!

— Здесь, Ваше Величество, слушаю вас.

— Смотри, если что с жабой случится... Манмурт с великой обидой развёл руками.

— Ваше Величество, пусть за вами Аспард лучше смотрит, а уж за этим ужастиком я посмотрю. Вообще-то она уже меня признаёт. Да и я её... почти люблю.

Он протянул к жабе руки. Та вцепилась всеми четырьмя лапами в одежду Мрака. Ее маленькие, но уже страшные челюсти угрожающе лязгнули. Манмурт ухватил за толстые бока и начал отдирать от Его Величества. Жаба ухватила его за руку зубастой пастью, но Манмурт с силой тащил её, отдирал, и жаба, поняв, что её никто не боится, ухватилась за край тцарского одеяния уже и пастью.

Манмурт терпеливо по одной лапе отодрал маленькое чудовище от его родителя, расцепил и челюсти, а Мрак с неудовольствием отряхнул измятые одежды.

— Она же меня всего изжевала, свинья такая!

— Она почему-то любит вас, Ваше Величество, — объяснил Манмурт с укором. — Обожает даже... зачем-то.

— Ну да, а я хожу весь изжёванный...

Манмурт поклонился и пошел к выходу, жаба из его рук одарила Мрака негодующим взглядом.

Выехали засветло, ибо драконьи конюшни находились не просто далеко за городом, а вообще далеко от столицы. Ближайший драконий питомник высоко в горах, башня магов на вершине горы денно и нощно неусыпно охраняет все подступы к долине.

Кони несли по утренней прохладе споро. Кроме охраны, поехал ещё и Червлен, сам вызвался. Как Мрак понял, Червлен раньше занимался драконами сам, а потом его взяли за какие-то заслуги во дворец, где он и вырос до управляющего. Аспард весело и с подъёмом начал рассказывать, как они в тот раз сумели-таки завалить оленей больше, чем за два прошлых раза, что значит, олени не переводятся, хотя браконьеров развелось видимо-невидимо. Мрак оживился на свежем воздухе, быстрая скачка горячила кровь, он хохотал, кричал диким голосом, швырял в воздух секиру и ловил её на полном скаку.

Аспард и пара придворных, включая Червлена, смотрели остановившимися глазами. Мрак, спохватившись, сказал степенно:

— Да, в детстве так развлекался, помню... Но теперь мы, к счастью, взрослые. Эх, звёзд не видать... Ну да ладно, я все равно помню, где какая. Щас я вам расскажу о звёздах. О каждой в отдельности, а их знаете сколько?..

Он оглянулся, увидел посеревшие лица, отчаяние в глазах. Аспард выпрямился, словно всем видом говорил: вот я, убей меня, приношу себя в жертву, но только не надо, не надо, не надо про эти звёзды, будь они трижды...

— Дык детство, — промямлил он, — Ваше Величество, у вас было хорошее детство... Мы, ваши подданные, не хотим ничего пропустить из вашего рассказа, Ваше Величество! Потому начните сначала...

— С начала? — удивился Мрак. — Ну, в Начале, говорят, ничо не было. Потом появилось Яйцо, из Яйца Бог, а он уже начал отделять Свет от Тьмы, а потом творить зверей, мух и людей...

Аспард окаменел лицом, потом явно решил, что даже это лучше, чем звёзды, до звёзд дело дойдёт не скоро...

— Ваше Величество, — перебил он с мужеством отчаяния, — а когда вы вот так секиру... к родным вам небесам, вы толчок даете на рукоять или же благосклонно переносите на обух?

— Ха, — сказал Мрак саркастически, — это умом не понять!.. Тут надо вдохновление иметь, и хорошо иметь!.. Вот когда ты смотришь на звёздное небо, ты воссоединяешься с этим миром, сливаешься, а там происходит всякое разное и неведомое... Умом — это долго, а через вдохновление — р-р-раз! И усё. Уже всё умеешь. Как какой-нибудь поганый волк, что нюхом берёт то, что мы никогда не сможем, хоть на рукоять, хоть на обух...

Кони резво несли по зеленой долине, потом дорога повела в горы. Не круто, но кони с лихого галопа вскоре перешли на рысь, а потом и вовсе пошли шагом. Мрак, помня своего огненного коня, досадовал на медленность, ибо после летающих Змеев, Руха, крылатых коней из преисподней, колдовских вихрей Олега — всё остальное ну просто черепахи...

Он велел пересесть на заводных коней. Сам, забывшись, перескочил на скаку, услышал удивленный «ах», но не стал оглядываться, теперь всё идёт по накатанной дорожке, обязательно вспомнят какого-нибудь прапрадеда со стороны степняков-артанцев, для которых вот так перескакивать с коня на коня — привычное дело.

К обеду забрались настолько высоко, что воздух здесь заметно посвежел, стало прохладнее, а солнце светило намного ярче, напекло голову. Горы здесь уже не горы, а только верхушки гор, много верхушек, сплошной каменный частокол, а внутри уютная зелёная долина, наполовину заставленная огромными зданиями.