Олег сказал хладнокровно:

Авось не вымрут за ночь. А потом пусть хоть весь город провалится.

Турч удивился:

— Чего вдруг?

— А городов много, — ответил Олег равнодушно. — И здоровых людей много...

Турч покрутил головой, смолчал. Волхв прав, видать, тоже поскитался по свету. Но все равно этот народец жаль. Всякий жаль. Даже чужой. Да и пока в тебя не плюнули и камнем не кинули — все свои, не чужие.

Он ехал, задумавшись, как будто совершенно забыл, что сидит на коне, слившись с ним воедино, слегка откинулся корпусом, редкое солнце освещает морщинистый лоб и крупный горбатый нос. Металлические бляхи на латах блестят, как и на широком поясе. Глаза смотрят вызывающе, но в глубине Олег видел суровую доброту. Этот воин любит мир, людей и готов за них драться.

Олег посматривал на него искоса, череп разогрелся не столько от редко проглядывающего в дыры туч солнца, сколько от горячечных мыслей. Когда человека тянет есть, пить, а потом и к женщинам, что здесь дивного — так же поступают все звери, птицы, мухи и комары.

Но вот этот уже немолодой и суровый человек, что заставило его поехать с ними? Ведь понимает же, что нет у Скифа ни сил, ни возможностей вернуть... даже не вернуть, это никогда ему не принадлежало, а именно захватить престол в землях Миш! Скорее всего, этот горячий юноша скоро сложит голову. Или чуть позже, но — сложит. Так почему же?

— Благородство, — прошептали его губы. — Это зовется в мире благородством. У зверей его нет, а у человека — есть. Благородство — это готовность действовать напереор собственным интересам!.. Так? Но даже не у всех людей оно есть, ибо есть люди, что от зверей и мух неотличимы по своей сути. Их называют простыми людьми. И ценности у них простые. Общие для всех людей. И для благородных, кстати, тоже... Но у благородных есть и еще ценности, которых у простых людей нет. А эти ценности неизмеримо выше...

Он вздрогнул, в возвышенные и четкие мысли, что с каждым мгновением становились все отстраненное, ворвался густой голос:

— Эй, волхв! Не заснул ли?

Он обнаружил себя посреди просторного двора. Скиф и Турч уже соскочили с коней, хмурый мужик взял под узцы и повел в раскрытые ворота конюшни. Вернее, ворот не было, только широкий темный провал.

Впереди резное крыльцо, запахи кваса, пива, кислого вина, жареного мяса и разварной каши... ах да, они уже въехали на постоялый двор, а там уже корчма.

Мясо подали холодное, пиво — теплое, а кашу — подгорелую. Но ели, не замечали. Правда, когда перед ними поставили пиво, Турч скривился, громогласно потребовал лучшего вина, иначе он все здесь перевернет и порушит.

На них посматривали искоса, народ в этой корчме тихий, голоса жужжат как замирающие мухи. Даже ложки стучат приглушенно, будто шлепают по мокрой глине. Только один, прокаленный солнцем, в живописных лохмотьях, ел шумно, с удовольствием, запивал прямо из кувшина, Олег перехватил его любопытствующий взор.

Через некоторое время послышались шаги, дружелюбный голос произнес:

— Кто вы, трое героев?

— Трое дурней, — ответил Турч грубо, — которым дурная голова покоя не дает.

— Ха-ха, — ответил незнакомец. — А я — странствующий мудрец. Можно к вам за стол?

Скиф и Турч воззрились на этого странствующего умника, как на переодетого разбойника. Мудрец в самом деле выглядел как стареющий разбойник, что никак не может расстаться со своим прибыльным делом.

Турч подумал-подумал, брякнул:

— Садись. Но если ты мудрец, то чего в таких тряпках? Умный мог бы жить во дворце.

Мудрец неспешно сел напротив, ответил насмешливо:

— Беден не тот, у кого мало, а кому надо много.

— Я вижу, — вставил Скиф, явно стараясь поддержать Турча, — тебе надо очень мало.

— То, что мы видим, — сказал мудрец многозначительно, — зависит от того, куда мы смотрим.

Турч оторвался от созерцания широкого зада служанки, пожал плечами:

— Куда бы я ни смотрел, я вижу все. А по дорогам кто только не шатается! Ты куда направляешься?

— В Гелон, конечно, — ответил мудрец.

— Почему «конечно»?

— У Гелона богатая и процветающая страна, — объяснил мудрец. — А там, где воюют, не до мудрости. Там бы выжить! Зато в богатых странах могут позволить себе учиться, умнеть.

Турч заметил:

— Богатые страны — лакомая добыча для бедных.

— Увы, это верно, — заметил мудрец. — Но что делать? Одни гибнут, другие возвышаются. Так заведено издавна. Так было, так будет...

Олег со стуком опустил кружку.