Минер пробежался пальцами по клавишам. Маску он так и не снял, но казалось, что каждое движение доставляет ему удовольствие. В них была та небрежность, с которой богач пересыпает из ладони в ладонь драгоценные камни.

Что за программы он запускал, я так и не понял: все названия были на арабском — следовало ожидать. Но судя по всему, он выводил трансляцию со спутника. Второй террорист, высокий, крепко сбитый, с неестественно правильными чертами лица, принялся перещелкивать тумблеры.

— Падайды, — пригласил Минер, делая знак Сергееву.

Камера показывала военный эсминец в открытом море. Я успел прочесть название на борту: «Беспощадный», прежде чем изображение стало крупнее.

Наш.

— Сматрыте, — проговорил Минер. — Сэйчас Энвер пашлет радиосыгнал.

Энвер — судя по всему, высокий араб за пультом — повертел какую-то ручку, потом другую, передвинул пару рукояток. Потом сердито посмотрел на дисплей, по которому текли две извилистые зеленые линии, поцокал языком и что-то спросил своего командира по-арабски. Тот снова пожал плечами, ответил…

Тем временем фокусировка камеры увеличивалась. Теперь я четко видел матросов, которые старательно драили палубу. Знать бы, с какого спутника снимают, сволочи… Впрочем, толку-то.

Внезапно что-то изменилось. Я даже не понял, что именно, когда один из матросов, совсем молодой русоволосый парнишка, выпрямился и с размаху ударил соседа шваброй по голове. В следующий миг на палубе закипела драка.

Да нет, какая там драка! Случалось мне и драться, и разнимать дерущихся. Но то, что творилось там… Это было побоище не на жизнь, а на смерть. Все против всех.

Перекошенные яростью лица, оскаленные зубы, побелевшие от напряжения кулаки… Люди раздирали друг друга на части, с разбитых губ капала слюна. Многие забывали о том, что у них есть оружие, и лупили недавних товарищей первым, что попадалось под руку.

Минер поводил пальцем по тач-паду. Камера заскользила вдоль борта. Везде одно и то же: на залитой кровью палубе смертным боем били друг друга люди, обезумевшие от ненависти, потерявшие человеческий облик.

Случайно я поднял глаза. Девушка в колбе, которую я заметил раньше, запрокинула голову, все ее тощее тельце напряглось, как взведенная пружина. Хрупкие ручки сжались в кулаки — она разодрала бы ладони в кровь, будь у нее ногти. Глаза закатились, лицо словно свело судорогой.

Гнев, боль, отчаяние…

— Прекратите… — прошептал я.

Главарь боевиков ухмыльнулся и посмотрел на меня. Без злобы, без насмешки. Так хозяин смотрит на двухмесячного щенка, который пытается на него рычать и скалить зубы.

— Зачэм? — удивленно спросил он. — Пусть убивать.

Пара растерзанных тел на экране полетела за борт. Офицер в окровавленном кителе колотил рукояткой пистолета матроса, вцепившегося зубами ему в ляжку. Похоже, ноги у матроса были перебиты, но его ярости это не умерило.

— Тэпер ви видэть, — спокойно проговорил Минер. — Инша Аллах, [31] мы палучиль аружиэ против нэверных. Ви самы сэбя убивать. Еслы будэт воля Аллаха, ви будэте трахаться, как собаки.

Вот и все. Не нужно будет никаких терактов. Не нужно будет захватывать самолеты, заводы, засылать в переполненные концертные залы шахидок с бомбами на поясе. Достаточно транслировать нужный сигнал на частоте какой-нибудь популярной станции. Или совершить несколько звонков на мобильные телефоны нужным людям. И единственные, кто может остановить это безумие — мы с Сергеевым.

Кажется, на меня никто не обращал особого внимания. Делая вид, будто переминаюсь с ноги на ногу, я немного повернулся, чтобы обеспечить себе лучший обзор.

Отлично. Если стоять так, у меня за спиной окажутся только двое боевиков… В том, что Сергеев отреагирует адекватно, я не сомневался. Три… пятнадцать…

— АЛЛАХ АКБАР!!!

Думаю, такого подручные Минера от меня не ожидали. Прием дурной, но иногда дает неплохие результаты. Рассчитывать на то, что он поможет против таких профессионалов, не стоит, но чем черт не шутит, пока Бог спит?

Вернее, чем Бог не шутит, пока черт спит… Мне так больше нравится.

Развернувшись, я налетел на ближайшего «конвоира» и вместе с ним повалился на пол. Пули рассекли воздух в паре сантиметров от его груди. Воин Аллаха не сопротивлялся, когда я отобрал у него «хеклер-кох»: на браслете наручников имеется чрезвычайно приятный выступ, которым удобно бить… ну, скажем, в височную впадину.

Черт подери, как же приятно снова держать в руках оружие!

Мне повезло вдвойне. Привычно скользя вниз по его боку, моя ладонь наткнулась на что-то твердое и до боли знакомое. Счет шел даже не на секунды, а на доли секунды, но в условиях дефицита боеприпаса не стоит пренебрегать оружием, которое судьба сама тебе подсовывает. Обнимая моджахеда, я сунул руку под куртку, вытащил ствол из кобуры…