Шрифт:
— Ты и в воде умеешь драться? — удивился Олег. — Чему только не научишься в Сарацинии!
Томас хотел возразить, что до похода он уже был рыцарем, который в двух соседних королевствах выбивал из седла в турнирах любого рыцаря, а до третьего еще не добрался, но дыхания едва хватало тащить пень в воду, ломая заросли камыша, выдирая с корнями болотные травы, вспахивая берег, как сохой.
Они прошли почти половину реки вброд, затем поплыли рядом с конями, а Томас еще и пихая перед собой растопыренный пень. Но едва их ноги оторвались от дна, как снизу по течению с плеском понеслись к ним огромные рыбины. Олег видел только спинные плавники, подумал даже на акул, очень похоже, но откуда акулы в глухой лесной реке?
Он торопил коня, сам плыл изо всех сил, чувствуя полнейшую беспомощность. Яра вскрикнула, затем ее конь всхрапнул, взметнулся и ринулся к берегу уже по мелководью. Олег выдернул девушку вслед, за рукавом тащилась огромная щука, немигающие рыбьи глаза уставились на волхва злобно и осмысленно.
Олег шарахнул ее кулаком между глаз. Зубатая, как у крокодила, пасть не разжалась, но по крайней мере оглушенная хищница не пыталась схватить девушку за руку.
— Как там сэр Томас? — выдохнула она.
— Умен, — сказал Олег с невольным восхищением. — Теперь верю, что и в водных драках опыт есть.
Они стояли с тремя конями, смотрели, как медленно движется через реку раскоряченный пень. У Томаса выглядывала только голова, он фыркал и отплевывался. Вода вокруг него кипела, белые буруны поднимались выше пня, взмывались хвосты, зубатые пасти высовывались из воды и жутко щелкали.
Пень застрял на мелководье. Томас поднимался, падал, его сбивали крупные блестящие тела. Олег азартно свистел, улюлюкал. Яра смотрела сочувственно, но когда облепленный пеной, ряской и болотными травами рыцарь начал выкарабкиваться на берег, достаточно крутой, ее лицо стало холодноватым и отчужденным.
— Цирк увидели! — сказал Томас негодующе. Грудь его бурно вздымалась, пластины доспехов скрипели, наползая друг на друга, как чешуя огромного железного крокодила. — На кого ставили, сэр калика?
— На победителя, — ответил Олег дипломатично.
Томас смотрел подозрительно: рожа калики была чересчур хитрой. Такой мог поставить и на рыб, обереги когда-нибудь да соврут, это не христианские святыни.
— Что за порода?
— Щуки.
— Щуки? Щук я знаю.
— Я тоже думал, что знаю, — признался Олег. — Ты поступил отважно, сэр Томас. Остался в реке, нарочито отстал, чтобы своей железной зад... своим железным мужеством защитить нас, тонкокожих и жалобных.
Вода текла со всех дыр. Томас вылез на берег, с проклятиями стал сдирать шлем. Вдруг захохотал, начал дергаться. Олег пустил коней пастись, уже понял, а Яра, поглядывая то на калику, то на рыцаря, собирала хворост для костра.
Томас выловил наконец проклятую рыбешку, чуть не защекотала до смерти почище ундины, кое-как содрал доспехи. Нательное белье промокло, от него валил пар. Вокруг Томаса сразу образовалась широкая грязная лужа. Придонный ил набился, и сквозь щели некогда чистое белье было в подозрительных пятнах. Калика многозначительно хмыкал, смотрел намекающе.
Яра натыкала вокруг костра прутья, приглашая рыцаря развесить одежду. Томас не решился: христианам грех так обнажаться, сел у костра, как нахохленная мышь, сушил одежду на себе.
От реки несло свежестью, да и лето уже переходило в осень. Воздух был холодный, приходилось крутиться перед костром, больше сушился, чем грелся.
Дорога пошла вниз с холма, а в низине будто ударилась о другой холм, пошла обиженно обходить по крутой дуге. Да еще каменистая, коня вскачь не пустишь, справа стена могучих дубов как на подбор, а слева косогор.
— Хорошее место, — заметил Олег.
— Лучше не надо, — согласился Томас. — Сиди за деревьями и бей стрелами двух дураков на выбор.
— Трех? — спросил Олег полувопросительно.
— Двух, — не согласился Томас. Олег вскинул брови: впервые рыцарь признал Ярославу умной, но тот, видя, что его неверно истолковали, поспешил поправиться: — Женщин даже собаки не кусают. Так мир устроен.
— Красивых не кусают, — согласился Олег. — Мир несправедлив к... другим.
Чуть в стороне приветливо блестел зеленью мирный лужок. Если хорошенько разогнать коней, то можно проскочить по лугу... но только если заиметь крылья и утиное пузо. Этот лужок только выглядит таким, а на самом деле это добротное стареющее болото.
Томас с лязгом опустил забрало. Сквозь узкую прорезь синие глаза заблестели строго и холодно. Голос стал звучным, как боевой рог:
— Я прикрою вас своей широкой спиной. Старайтесь не высовываться. Держитесь сзади.
— Хорошо, — согласился Олег. — Если обгонишь, конечно.
Конь под ним сорвался с места, как брошенная тугой тетивой стрела. Яра чуяла, что ли, отстала всего на полкорпуса. Томас растерянно ругнулся, пустил своего жеребца в тяжелый галоп. Пока разгонишься в этой железной броне, то и драка закончится! А потом будешь останавливать до самого моря, натянутый как струна.