Томас спросил горько:

— Сэр калика, неужто это твое единственное утешение?

Олег удивился:

— Нет, конечно. В княжих подвалах таких сотни две.

Томас тяжело рухнул на лавку рядом, вытянул гудящие от усталости ноги. Было горько и тоскливо. Похоже, на этот раз застряли по-настоящему. Это не в лесу, где только деревья да звери, а в шумном городе. Здесь намного хуже, потому что люди всегда злее любых зверей, опаснее, недоброжелательнее.

Яра неслышно подошла сзади.

— Не пора ли уходить?

— Куда? — спросил Томас горько. — Деньги срезали, коней нет...

Вместо ответа Яра разжала кулак. На ладони лежали три серебряные монетки.

— Откуда? — спросил калика строго.

— У меня нет кошеля, — ответила Яра, чуть смутившись. — Я монеты держала так... в карманах.

Томас молчал, не зная, как отнестись к такому унижению, что они будут жить на деньги женщины. Калика тяжело поднялся.

— Здесь поблизости неплохой постоялый двор. И недорогой.

— Зачем нам постоялый двор? — спросил Томас тоскливо. — Я наелся на неделю вперед.

— Отоспимся.

На постоялом дворе они сняли маленькую комнатку под самым чердаком. Калика дремал, а Томас, стоя у окна, наблюдал, как у ворот остановились три великолепных коня — высокие, сильные, с выпуклыми мышцами. Их держал под уздцы маленький невзрачный человек. Настолько невзрачный, что сошел бы за невидимого, если бы не кони. Взглянув на коней, каждый невольно искал взглядом владельца.

Оставив их у коновязи, человек исчез на крыльце. Томас сказал с сердцем:

— Везет же каким-то дурням!

Калика поднялся, посмотрел:

— Ну, дурни на таких не ездят.

— Ездят, — возразил Томас. Кулаки его сжимались. — Ты бы видел, каких дурней я видывал на аргамаках!

Раздался стук в дверь. Яра открыла. Через порог робко шагнул невзрачный владелец коней. Оглядел двух мужчин и женщину, откашлялся:

— Здесь ли обитает благородный сэр Томас Мальтон Гислендский, владетель земель в Британии, крестоносец, предводитель воинства англов при взятии крепостей в Рациании, Мупении и Трихании, рыцарь меча и креста, обладатель серебряного копья...

— Здесь, — буркнул Олег. — Удивляюсь, как он с такими титулами умещается в такой тесной комнатке.

Томас выпрямился, бросил гордый взгляд на Яру. Сам же старался вместе с торжествующей улыбкой сдержать удивление. Его знали в войске славного Готфрида Бульонского, знали и за пределами, но все же здесь не Сарациния и даже не Европа, а далекая и странная Русь, куда иначе, чем на драконе, не попасть! Если здесь его знают, то скорее от Тайных, раньше чем сюда докатилась его воинская слава.

— Здесь, — подтвердил и он. — Чем могу быть полезен?

— Вы можете оказать важную услугу, — ответил человечек.

Томас насторожился. Порой пустяковые и безобидные с виду услуги заводили его в крупные и очень обидные неприятности.

— Кто ты и что ты? И кто послал?

Человек поклонился:

— К сожалению, я не могу ответить ни на один из этих вопросов.

— Тогда убирайся к черту! — сказал Томас раздраженно.

Человечек умоляюще приложил руки к груди.

— Выслушайте...

— И слушать не хочу!

Калика бросил мягко:

— Томас, ухи не отвалятся. Послушай.

— Выкладывай, — буркнул Томас.

Человечек поклонился калике, затем Томасу. Подумал, отвесил нерешительный полупоклон Яре.

— Услуга очень проста. Вас просят принять в дар трех коней. Я их оставил внизу. Если вы согласны, то я откланяюсь.

Томас ахнул, замер с раскрытым ртом. Калика опомнился первым, пробормотал Яре громко, что рыцарь не согласится, ибо на таких конях только дурни ездят, а он дурнем казаться не захочет. Томас метнул на них гневный взор.

— Ну... услуга весьма странная. А кто просит?

Посланец мягко улыбнулся.

— Не велено говорить. Одно скажу: знатная дама, поручившая передать вам коней, пожелала остаться таинственной незнакомкой.

Калика, гадко улыбаясь, что-то шептал на ухо Яре, кивал на Томаса. Ухо ее заалело, потом вспыхнуло ярко-красным, щеки залило нежным румянцем, потом краска опустилась даже на шею. Представляю, что он там шепчет, мерзавец, подумал Томас бессильно. Голову бы оторвать проклятому язычнику! Потом побрызгать живой водой, чтобы приросла снова, затем оторвать еще раз.