Путаны, дисциплинировано молчащие всю дорогу, как только свернули с трассы, хором защебетали на своем птичьем языке, и, достав пудреницы из объёмных косметичек, в очередной раз стали подправлять свой товарный вид.

Мне делать было нечего.

Девчат, хотя и обалденно красивых, на вторые сутки рассматривать уже надоело. Точнее - приелось. Стал оглядываться, а что у нас вокруг автобуса? Но и там кроме обычного среднерусского лесочка ничего интересного не было.

С большим удовольствием я бы покемарил, но вскоре, после очередного поворота, показался крашеный зелёной краской дощатый забор в два человеческих роста и капитальная кирпичная проходная у железных ворот. Зелёных же.

Автобус встал, прошипев тормозами, дверь открылась, и я со списком путан, простите, "промо-гёлз" выскочил наружу.

Из проходной, в окружении пятка невозмутимых охранников, вывалился, сложившийся пополам от смеха, встречавший меня директор по маркетингу всея "Сибнедр" Владимир Владимирович Ругин.

– Ой, не могу, - отсмеявшись, всхлипнул он, вытирая слезы, вытягиваясь в свой почти двухметровый рост.
– Я стоню! Пацталом! Жорик, ты как всегда в своем репертуаре. Нет, ну ржунемогу... Блядей на школьном автобусе привез.

– Вованя, я рад, что тебе понравилось, - улыбнулся я как можно шире.

Автобус действительно был шикарный. Весь в перчаточной бордовой коже, полированном хроме, бежевом шелке, с биосортиром, кофемашиной, холодильником и напрочь затонированными стеклами...

Но это изнутри.

Снаружи же это был самый тривиальный "носатый" КАВЗ 39766 на шасси полноприводного нижегородского грузовика "Садко", крашеный в ярко-желтый цвет с надписями спереди и сзади "Острожно, дети!", а по бортам веселенькими смешариками было написано "School bus". Ну, какой уж был, автобус, такой и нанял с водилой в одной элитной подмосковной гимназии. Мне же именно зримый школьный транспорт надо было арендовать на это мероприятие. А американских носатых в данный момент в Москве не было свободных. Зато, какое шикарное импотрозамещение получилось!

В ответ на всё неутихающее хи-хи принимающей стороны, я, насколько мог, сохраняя невозмутимую морду лица, засунул руку в салон, достал оттуда медный, слегка помятый пионерский горн с красным штандартом и выдудел из него нечто невнятное.

Затем горн упер в бедро с отлетом локтя, и крикнул:

– На линейку становись!

Чертова дюжина путан, бодро повыпрыгивав наружу, построились у автобуса в линеечку. На них были надеты туфли на высоких шпильках, белые гольфы, короткие до самой этой..., темно-синие юбочки-манжетки, белые блузки с рукавчиками-фонариками и красные пионерские галстуки, которые в наше время носят только дети членов КПРФ, и то, наверняка, насильно. Прически также были соответствующие: косички кренделями и вразлет, конские хвосты или короткие каре. Гримеры мосфильмовские постарались всех стилизовать под брежневские семидесятые годы, когда, по воспоминаниям олигархов, было их счастливое детство. И первый же их дрочер, на такие же сиськи с красным галстуком у пионервожатой.

– В борьбе за недра готовы?
– скомандовал.

Вскинув руки в пионерском салюте, путаны хором выкрикнули.

– Всегда готовы!

Тут уже ржали все.

Охранники.

Водила из автобуса.

Ругин.

Да и сам я заржал, глядя на них.

Даже девки прыснули в кулачки, впрочем, стараясь сохранять свои личики серьёзными.

Сюрприз удался. Я его даже не для олигархов готовил, а персонально для Ругина, что б он и дальше не забывал подкармливать заказами такого креативного партнера, как я.

– Не...
– Ругин в остатний раз отдышался, поправил очки в тяжелой черепаховой оправе, - Это должен видеть каждый. Вот так ты их прям на главную площадку и повезёшь.

Мне этот расклад никак не климатил, пиарщик профессия непубличная, и я пошел в отрицалово:

– Вованя, ты уж как-нибудь со своим начальством сам, а?...

– Жорик, мне никак не можно это, а то бы я такого случая не упустил, поверь, даже галстук пионерский бы нашел - вспомнил детство. Увы, я тут на посту, пока всех не встречу, не распределю... Это у них праздник, а мы с тобой на работе. Я тут вообще за цепного барбоса сегодня. Не скажешь, что и топ-менеджер. Придется тебе вожатым шмаровозом побыть. А чтоб не так обидно было...
– Ругин сунул руку за борт тысячедолларового пиджака и вытащил оттуда пухлый конверт, и добавил, улыбаясь, - Думаю, это тебе скрасит любое неудобство.

В желтом офисном конверте был невскрытый банковский пресс розово-рыжих пятитысячных купюр. Вожделенные мои пол-лимона.

Я глупо улыбнулся. Действительно за такой гонорар можно разок и шмаровозом проехаться с километр.

Тут из проходной вышел пожилой, в залысинах, охранник и что-то, важно так, прошептал Ругину на ухо.

Ругин почесал в затылке, и, найдя решение, сообщил:

– Так... Водитель подождет здесь, в комнате отдыха охраны: еда-питье бесплатно, телик-видак и сортир там есть, не соскучится. Его в списке нет, и охрана не пускает. Вот так вот. Придется, Жорик, тебе еще и водилой...