Юлия с недоверием посмотрела на веранду. Сквозь тонкую занавеску видно было две могучие фигуры. Пришелец сиротливо прижимался плечом к могучему Мраку.

— И что же он… создал?

Олег сказал с досадой:

— Да глупость он создал!.. Сам дурак, дурацкое и создает. Но что делать, если мир пока только дурацкое понимает и заглатывает?.. Ну, умное тоже воспринимает… иногда, но умное — крупицами, да и то не весь мир, а отдельные умники, а вот массы… массы слушают нашего Тарха раскрыв рот!

— Что же он создал? — снова спросила Юлия.

— Песни, — ответил Олег зло. — Просто песни. Без всякого ума и смысла. Без всякой логики и… Э, черт бы его побрал! Помнишь, я у тебя что-то намурлыкивал? Привязалось такое, что и за пять тысяч лет не отвяжется… Так вот этот придурок сочинил ее при мне. Это было очень давно, мы только-только вышли из Леса…

Юлия с великим почтением повернулась, смотрела неотрывно на молодого… нет, теперь уже моложавого человека. Мелькнула мысль попросить автограф.

— Эх, Олег, — прошептала она, — ты правда не понимаешь?.. Его песни делают людей добрее, лучше. Они меняют людей изнутри. Они не добавляют ума или знаний… но человек, слушающий его песни, может бросить автомат и взять в руки твой гребаный учебник математики…

— Фиг он возьмет, — огрызнулся Олег, но в голосе Юлия уловила колебание.

С веранды послышались шаги. Мрак вел Таргитая, похлопывал, обнимал, иногда тискал с медвежьей грацией. На кухне усадил за маленький столик, сел напротив и, навалившись локтями на край, занял почти половину.

— Ну-ну, давай дальше. А что потом, после мельницы? Я бы рассказал про свои приключения, да рассказывать нечего. У Олега и то страстей больше! А вот ты… Где был в последнее время? Что происходило, что зрел?

Таргитай рассеянно посматривал по сторонам. Чистые голубые глаза остались такие же ясные, как и в первый день, когда они вышли из Леса. И лицо такое же детское, в то время, как вон у Олега уже твердые складки у рта, на лбу глубокая морщина, а от вечного испуга не осталось и следа.

— Не знаю… Просто бродил. Иногда под ногами горел песок… только не золотой или серый… а… нет, такого слова не придумано. Он то как вода, то подобно льду, то… другой раз я плавал как рыба… но не в воде, а… Олег это умно называет газовыми гигантами, хотя никаких гигантов я там не зрел… Бывал я на краю Тьмы… не той тьмы, когда ночь без луны, а большой… когда впереди ничего… Я летел на волне тьмы, простой тьмы, а та Тьма отступала, исчезала… Уходил я вовнутрь малого камешка, даже в песчинку, все глубже и глубже, пока не начинали плясать и дрожать, как припадочные, малые песчинки… из которых состоит та первая песчинка… Я зависал в черноте… потом появлялись звезды… такие махонькие!.. я их мог в горсть набрать сколько угодно… если бы не были так далеко одна от другой… а потом разбегались все дальше и дальше… Затем звездочки становились агромадные!.. Я проваливался в них… пока снова в песчинку… в пустоте… снова звездное небо… И так много раз!.. Я видел, как звезды рождались из такой малости, когда одна малая песчинка… ты даже не можешь представить, насколько малая, сталкивалась с другой, что неслась навстречу… и тогда вспыхивала такая агромаднейшая звезда, что я даже не знаю… Я не мог понять, как это получается, ходил обратно, смотрел, как эти две песчинки, что меньше всяких песчинок, летят навстречу друг другу… как лоб в лоб… и как получается такая жаркая звезда, что сжигает все вокруг… Веришь ли, раз десять ходил обратно смотреть. Ну, когда песчинки лоб в лоб! Но так и не понял…

Мрак тоже не понял, Таргитай заговаривается или плетет обычную для дурня дурь, но взглянул на Олега, поежился. Лицо Олега было смертельно бледным, он смотрел на Таргитая почти со страхом. Наверное, Олег что-то все-таки понял. Во всяком случае, как был трусом, так им и остался.

— А нас ты видел? — жадно допытывался Олег. — Нас? Человечество?.. Ну, огромные космические корабли… э-э… звездолеты, инолеты… Исполинские строения прямо в космосе… Ну, дома, понимаешь? Только не дома, и даже не похожие на дома, а…

Мрак перебил:

— Олег, что ты мелешь?..

Олег дернулся:

— А что не так?

— Это же Таргитай, — напомнил Мрак. — Наш Таргитай.

Олег медленно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Да, верно, это Таргитай. Который в облаках видит сказочные замки, драконов, прекрасных дев и морских чудищ, но, если ему встретится в космосе прекрасный звездолет — вершина технической мощи землян или внеземлян, он не отличит его от обломка астероида.

— Он ходил далеко вперед, — напомнил Мрак. — Я не знаю, что это… но вперед — это не назад. Значит, впереди у нас что-то есть. И немало. А значит — подними голову!

Его огромная лапа дотянулась до Таргитая через стол, ласково шлепнула по плечу. Олег подошел сзади, положил ладони на плечи их дударя, которого то любили, то готовы были разорвать в клочья, но за которого шли в огонь и в воду. Как не раз шел он ради них.Внезапно Таргитай насторожился. По чистому румяному лицу прошла волна, словно колыхнулось отражение в воде. Синие детские глаза потемнели, стали лиловыми, затем красными, ярко-желтыми, снова вернулись к небесно-синему цвету.

— Оснегозе… — сорвалось с его губ. — Оснепризение?.. Больно… Почему мне больно?.. Что не так?.. Почему?.. Как, чтоб не больно…