– Что, – сказала она ядовито, – не удалось напугать?

Иггельд сказал потрясенно:

– Какое пугать? Я сам… ошалел!

– Чего?

– Он никогда вот так… ни к кому. Что на него нашло, не понимаю. Нет, теперь я буду связывать тебя крепче. Черныш! Не прижимайся, раздавишь ее лучиночные ноги.

Черныш приподнял голову и смотрел на хозяина с укором. Лучиночные, подумала она оскорбленно. Это у меня лучиночные? Мерзавец, грубая скотина.

Черныш посмотрел на нее, на него и со вздохом облегчения опустил голову на прежнее место. Блестка ощущала тепло как от большой печки. Он сам старался не двигаться, чтобы не прогнали, и она уже решительнее поскребла его по складкам на лбу, прочистила пальцем какие-то странные канавки, бороздки. Дракон довольно сопел, жмурился, выпячивал губы и натягивал кожу так, что звенела под ее пальцами.

Иггельд смотрел с беспокойством, явно порывался отогнать наглого зверя. Блестка ощутила смутную благодарность: какие бы ни говорил грубости, что подлизывается или старается подкупить дракона, все же беспокоится за нее… Тут же вспомнила, как сказал про ее ноги, горячая кровь прилила к щекам, от злости заскребла дракона так, что тот зарычал от счастья и благодарно лизнул ей пальцы.

– Не разорви на части, – буркнул Иггельд. Он внимательно наблюдал за ее лицом. – Это Черныш, не я.

– Да уж тебя бы я не скребла так, – вырвалось у Блестки мстительное.

Он подумал, кивнул.

– Да… А жаль.

Она непонимающе смотрела, как он поднялся, лицо хмурое, взгляд увел в сторону, ушел перебирать какие-то ремни, слишком широкие, чтобы оказаться конской упряжью, но для дракона как раз, если только предположить такую дикость, что дракона седлает, как коня, и даже затягивает подпруги.

Ратша кивнул в его прямую, как у артанина, спину.

– Он никогда не сидит без дела. То ли дело я… Разве это не счастье – посидеть в степи у костра в обществе очень красивой девушки?

Блестка подумала, не пора ли обидеться, но это сразу отгородиться от них, лучше разговаривать, может, получится выудить что-то ценное или пригодное для побега А если удастся обоим перерезать глотки, то и вовсе прекрасно, Придон будет горд, Ютлан обрадуется и наконец-то улыбнется.

– Почему вы здесь? Так далеко от мест боев?

Ратша развел руками.

– Каких мест? Половина Куявии уже захвачена вами. Войска разбиты. Мы с Иггельдом не воюем, только летаем, куда пошлют, наблюдаем, сообщаем какие-то сведения о ваших войсках тем князьям и военачальникам, что все еще не потеряли надежды.

– А такие есть?

Он не обиделся, пожал плечами.

– Не знаю. Но настоящие мужчины должны сражаться даже тогда, когда надежды совсем нет, верно?.. Так что у нас не война, а обыкновенная разведка. Иггельд заметил повозку, что двигается ночью, удивился, он у нас любопытный… Почти как Черныш, которого ты чешешь. Снизились, пролетели почти над головами пару раз, кони бы уже испугались, но волы – звери спокойные. .

– А как же моя охрана? – спросила она недоверчиво. – Они на конях!

– Они, как и положено, ускакали вперед, – объяснил Ратша. – Проверяли дороги. Мы хотели сесть прямо перед повозкой и захватить ее, но охранники вернулись быстро, а потом вы остановились на ночь. Мы, конечно, сглупили на этот раз. Всегда нападали с драконом вместе. Вернее – он нападал, а мы уж сзади…

– Как трусливые крысы, – сказала она с негодованием и презрением.

– Да, – согласился он, – похоже… На этот раз Черныша оставили, ведь нас было пятеро, а все мы, если честно, воины не простые, не простые. Без хвастовства скажу, что я могу выстоять против десяти умелых бойцов, Кучко был первый силач в Городе Драконов, а Тугарпан не знал равных в борьбе и метании дротика. Про Иггельда вообще молчу…

Она спросила живо:

– Почему?

– Он не воин, – ответил он просто. – И сражаться не любит. Где может обойтись без драки, всегда уступает. Но когда приперт к стене – я сам видел, как он голыми руками ломал хребты и разбивал головы, как глиняные горшки.

Она сказала с презрением:

– Что он за мужчина? Настоящий мужчина должен любить звон оружия, блеск боевых топоров, пьянящий зов боевых труб! Что за мужчина, если не стремится к боевой славе?

Ратша буркнул:

– A у вас все стремятся? Мы пролетали и над Артанией. Я сам видел, что большинство ваших мужчин в рубашках мирно пашут землю. Другие, тоже не воины, ловят рыбу. Третьи пасут стада. И не только табуны, но и стада коров, овец…

– Ну и что? – возразила она. – Все равно мечтают о воинской славе!

Он не нашелся что ответить, да и вернулся Иггельд, пинками поднял разнежившегося дракона, заставил удалиться. Разговор прервался сам собой. Она лежала, держа связанные руки перед собой, но поймала внимательный взгляд Ратши – понимает, что в этих случаях пленники пробуют перегрызть, надежнее бы связать за спиной, но этот Иггельд то ли дурак, то ли еще почему-то сплоховал, надо бы перевязать…