Разожженные революцией, войнами и десятилетиями социалистического строительства политические страсти живут в нынешнем мире до сих пор. Они продолжают воспламенять умы потомков, вновь и вновь раскидывая их по старым станам. Архивные материалы порой буквально обжигают руки. Когда прикасаешься к иным документам: будто встают перед тобой живые люди, с их убеждениями, мыслями, чувствами; слышатся их голоса, непримиримые споры, а то и резкие восклицания; порой звучат категорические оценки. Вновь вспыхивает бесконечная борьба умов: за что? во имя чего? Ни одной здесь тихой заводи — везде водопады, с высоты которых низвергается жизнь со множеством судеб, иногда счастливых и нередко трагических. Настолько сложных и необычных, что, действительно эти архивные материалы порой жгут сердце.

Однако многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие — часто признак великой, хотя скрытой силы: полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов.

Ныне краевой партийный архив, который возглавляет Виктор Евгеньевич Токарев, носит иное, несколько завуалированное, в ногу со временем, наименование: «Центр документации новейшей истории Краснодарского края». Все его материалы: политические, хозяйственные, социально — культурные, военные и другие, раскрывающие суть партийной жизни, теперь достояние истории в буквальном смысле слова. КПСС перестала существовать, но продолжают жить и действовать в этих документах живые и ушедшие из жизни партаппаратчики. Ушедшие по разным причинам, они, тем не менее, оказывают огромное влияние на события не только тех лет, но и настоящего времени.

Это в определенной мере напоминает мысль Н. В. Гоголя: «В литературном мире нет смерти, и мертвецы также вмешиваются в наши дела и действуют вместе с нами, как живые». Так и в политике.

Приступая к весьма трудной, чреватой субъективным видением исторической ретроспективы и ее персонажей теме, хотел бы подчеркнуть, что меня в первую очередь будет интересовать не сам архивный материал, с непременными в таких случаях сносками, ссылками, уточнениями, — то есть научной базой, а живые люди, их дела и характеры, лишенные обязательного в партийной работе грифа «секретно» или «совершенно секретно». Обыкновенные люди, некогда наделенные немалой, а в ряде случаев, просто огромной властью.

С этого, пожалуй, и начнем.

В объемной книге «Краснодарский край в 1937–1941 гг. Документы и материалы» (Майкоп, 1977 г.), вышедшей в серии «История без мифов», так объясняется эта самая «секретность»: «Реквизитами многих документов, включенных в сборник, являются грифы секретности. Их мотивация в большинстве случаев определялась принципом партийной тайны, согласно которому, например, протоколы заседания бюро партийных комитетов относились к документам строгой секретности. Поэтому ограничительный гриф, проставленный на протоколе, распространялся на все принятые на данном заседании постановления, в том числе по вопросам, не имевшим секретного содержания (о скупке подержанных учебников, о посадке фруктовых деревьев и т. п.).

В то же время делопроизводство крайкома ВКП(б) велось таким образом, что на копиях писем и докладных записок, направляемых в ЦК ВКП(б) и правительство страны, грифы секретности обычно не проставлялись, и лишь регистрационный номер и штампы, сохранившиеся на некоторых из этих документов, свидетельствуют, что они относились к категории «совершенно секретных».

Надо понимать, что все, что ни делала КПСС, а занималась она практически всеми вопросами: внешней и внутренней политикой, подбором, расстановкой и воспитанием кадров, идеологией, хозяйственным и культурным строительством; она действовала как бы «секретно», скрытно от народных масс? Ничего подобного: подавляющее большинство документов, постановлений пленумов, бюро, совещаний публиковалось в открытой печати, изучалось и растолковывалось в первичных организациях, часто с участием беспартийных. Но все же редко какой партийный документ не имел пресловутого грифа.

Помнится немало случаев, когда утеря этой «важной» бумаги, обязывающей, к примеру, «принять меры к повышению уровня идейно — воспитательной работы, направленной на дальнейшее увеличение поголовья скота», автоматически, — особого разбирательства и не нужно было, ведь утерян документ с грифом «секретно», — приводила к исключению из партии.

Владимир Максимович Понятаев — заведующий общим отделом крайкома КПСС, человек с круглым лицом, украшенным добродушными синими глазами, заставил меня однажды, вогнав в жаркий пот, всю ночь до утра искать документ с грифом «секретно» с повесткой о «протравке фунгицидами зернового фонда». Понятаев, заведуя этим «секретным» отделом, был не так прост. К нему поступала самая невероятная информация, в том числе и личного характера. И тогда его синие глаза приобретали холодный, стальной оттенок.

Как-то он, пригласив меня для более близкого знакомства в свой кабинет, сплошь уставленный металлическими шкафами, открыл сейф и ловко извлек потертую общую тетрадь. Он сразу нашел нужную страницу и, ткнув коротко подстриженным ногтем, прочитал: «В 19.30 возле гостиницы «Кавказ» находилась служебная «Волга» 55–23 ККЕ

В. Г. Сыроватко». Услышав о своем предшественнике, я мгновенно все понял и, почувствовав, как по спине поползли мурашки, наивно спросил:

— А зачем все это?